***
Пусть я кого-нибудь люблю:
Пусть я кого-нибудь люблю:
Любовь не красит жизнь мою.
Она как чумное пятно
На сердце, жжет, хотя темно;
Враждебной силою гоним,
Я тем живу, что смерть другим:
Живу — как неба властелин —
В прекрасном мире — но один.
***
К *** (Я не унижусь пред тобою…)
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для зблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохнов.
r />Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,-
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку —
Безумец!- лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала — я тебя не знал!
***
Нет, не тебя так пылко я люблю
Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье:
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.
Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором,
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.
Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых — уста давно немые,
В глазах — огонь угаснувших очей.
***
Я не хочу, чтоб свет узнал…
Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть!..
Им сердце в чувствах даст отчет,
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья;
Укор невежд, укор людей
Души высокой не печалит;
Пускай шумит волна морей,
Утес гранитный не повалит;
Его чело меж облаков,
Он двух стихий жилец угрюмый
И, кроме бури да громов,
Он никому не вверит думы…
***
Поцелуями прежде считал…
Поцелуями прежде считал
Я счастливую жизнь свою,
Но теперь я от счастья устал,
Но теперь никого не люблю.
И слезами когда-то считал
Я мятежную жизнь мою,
Но тогда я любил и желал —
А теперь никого не люблю!
И я счет своих лет потерял
И я крылья забвенья ловлю:
Как я сердце унесть бы им дал!
Как бы вечность им бросил мою!
***
Время сердцу быть в покое…
Время сердцу быть в покое
От волненья своего
С той минуты, как другое
Уж не бьется для него;
Но пускай оно трепещет —
То безумной страсти след:
Так все бурно море плещет,
Хоть над ним уж бури нет!..
Неужли ты не видала
В час разлуки роковой,
Как слеза моя блистала,
Чтоб упасть перед тобой?
Ты отвергнула с презреньем
Жертву лучшую мою,
Ты боялась сожаленьем
Воскресить любовь свою.
Но сердечного недуга
Не смогла ты утаить;
Слишком знаем мы друг друга,
Чтоб друг друга позабыть.
Так расселись под громами,
Видел я, в единый миг
Пощаженные веками
Два утеса бреговых;
Но приметно сохранила
Знаки каждая скала,
Что природа съединила,
А судьба их развела.
***
Она поет — и звуки тают…
Она поет — и звуки тают
Как поцелуи на устах,
Глядит — и небеса играют
В ее божественных глазах;
Идет ли — все ее движенья,
Иль молвит слово — все черты
Так полны чувства, выраженья,
Так полны дивной простоты.
***
Они любили друг друга так долго и нежно…
Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.
Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порой видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье…
Но в мире новом друг друга они не узнали.
***
Она была прекрасна, как мечта…
Она была прекрасна, как мечта
Ребенка под светилом южных стран;
Кто объяснит, что значит красота:
Грудь полная иль стройный, гибкий стан,
Или большие очи? — но порой
Все это не зовем мы красотой:
Уста без слов—любить никто не мог;
Взор без огня — без запаха цветок!
О небо, я клянусь, она была
Прекрасна!.. я горел, я трепетал,
Когда кудрей, сбегающих с чела,
Шелк золотой рукой своей встречал,
Я был готов упасть к ногам ее,
Отдать ей волю, жизнь, и рай, и все,
Чтоб получить один, один лишь взгляд
Из тех, которых все блаженство — яд!
***
К Л.- (У ног других не забывал…)
(Подражание Байрону)
У ног других не забывал
Я взор твоих очей;
Любя других, я лишь страдал
Любовью прежних дней;
Так память, демон-властелин,
Все будит старину,
И я твержу один, один:
Люблю, люблю одну!
Принадлежишь другому ты,
Забыт певец тобой;
С тех пор влекут меня мечты
Прочь от земли родной;
Корабль умчит меня от ней
В безвестную страну,
И повторит волна морей:
Люблю, люблю одну!
И не узнает шумный свет,
Кто нежно так любим,
Как я страдал и сколько лет
Я памятью томим;
И где бы я ни стал искать
Былую тишину,
Все сердце будет мне шептать:
Люблю, люблю одну!
***
Отчего
Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне грустно… потому что весело тебе.
***
Ребенку
О грезах юности томим воспоминаньем,
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю…
О, если б знало ты, как я тебя люблю!
Как милы мне твои улыбки молодые,
И быстрые глаза, и кудри золотые,
И звонкий голосок!— Не правда ль, говорят,
Ты на нее похож?— Увы! года летят;
Страдания ее до срока изменили,
Но верные мечты тот образ сохранили
В груди моей; тот взор, исполненный огня,
Всегда со мной.
ты, ты любишь ли меня?
Не скучны ли тебе непрошеные ласки?
Не слишком часто ль я твои целую глазки?
Слеза моя ланит твоих не обожгла ль?
Смотри ж, не говори ни про мою печаль,
Ни вовсе обо мне… К чему? Ее, быть может,
Ребяческий рассказ рассердит иль встревожит…
Но мне ты всё поверь. Когда в вечерний час,
Пред образом с тобой заботливо склонясь,
Молитву детскую она тебе шептала,
И в знаменье креста персты твои сжимала,
И все знакомые родные имена
Ты повторял за ней,— скажи, тебя она
Ни за кого еще молиться не учила?
Бледнея, может быть, она произносила
Название, теперь забытое тобой…
Не вспоминай его… Что имя?— звук пустой!
Дай бог, чтоб для тебя оно осталось тайной.
Но если как-нибудь, когда-нибудь, случайно
Узнаешь ты его — ребяческие дни
Ты вспомни, и его, дитя, не прокляни!
***
Голосовые признания на телефон
***
Источник: www.oloveza.ru
Разделы: Литература
Любить:но кого же?…
на время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно:
М.Ю.Лермонтов «И скучно, и грустно»:
Словарная работа:
Инверсия — изменение порядка слов.
Экспрессия— выражение чувств, переживаний, выразительность.
Эпитет-определение, прибавляемое к названию предмета для большей выразительности.
Сравнение— уподобление одного предмета другому.
Олицетворение— уподобление живому существу; представить в образе живого существа.
Ход урока
Слово учителя. Михаил Юрьевич Лермонтов прожил очень короткую жизнь — 26 с небольшим лет. Еще меньше времени заняло сознательное творчество поэта: свои первые стихи, по собственному признанию, он начал писать в 1828 году. И почти сразу одной из важнейших тем в его лирике стала тема любви.
В заметках 1830 года поэт писал: «Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать». И в память о рано угасшей матери и ее песне написал потом своего «Ангела»:
Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез;
И звук его песни в душе молодой
Остался без слов, но живой.
Лермонтов полюбил впервые в десятилетнем возрасте. В автобиографической заметке 1830 года он написал: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет отроду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тетушка, кузины. — к моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет 9. Я ее видел там. Я не помню, хороша собою была или нет. Но ее образ и теперь еще хранится в голове моей; он мне любезен, сам не зная почему. — Один раз, я помню, я вбежал в комнату: она была тут и играла с кузиною в куклы: мое сердце затрепетало, ноги подкосились.- Я тогда ни об чем еще не имел понятия, тем не менее это была страсть, сильная, хотя ребяческая: это была истинная любовь: с тех пор я еще не любил так! О! Сия минута первого беспокойства страстей до могилы будет терзать мой ум! — И так рано! Иногда мне странно, и я готов смеяться над этой страстью! — но чаще плакать». Вероятно, параллельно этой записи Лермонтов создает стихотворение «Кавказ», третью строфу которой посвящает воспоминанию о той первой детской любви:
Я счастлив был с вами, ущелия гор;
Пять лет пронеслось: все тоскую по вас.
Там видел я пару божественных глаз;
И сердце лепечет, вспоминая тот взор:
Люблю я Кавказ!..
Позже он не помнил даже имени девочки, все собирался спросить у взрослых, но постеснялся. Так и жил со смутным воспоминанием чего-то прекрасного, почти божественного, соотнося с этим образом все, что встречалось в жизни. Вспоминая через пять лет златокудрую девочку и Кавказские горы, он записал в тетради: «Говорят, что ранняя страсть означает душу, которая будет любить изящные искусства. Я думаю, что в такой душе много музыки». (Байрон).
Это детское чувство, пожалуй, и осталось для поэта единственным светлым воспоминанием о любви, незамутненной горечью обид и разочарований.
Тема любви особенно волновала поэта в ранней юности. Как и большинство его произведений начала 30-х годов любовная лирика несет в себе автобиографические черты.
Юношеские любовные стихи отмечены трагической тональностью. Любовь приносит больше огорчений, нежели светлой радости:
Мне тягостно твое владычество порой;
Твоей улыбкою, волшебными глазами
Порабощен мой дух и скован, как цепями.
Молодой поэт часто сравнивает любимую женщину с ангелом, с мадоннами Рафаэля, лишая ее черт реального, земного человека.
Мне тягостно твое владычество порой;
Твоей улыбкою, волшебными глазами
Порабощен мой дух и скован, как цепями.
Стихотворения адресованы в большинстве своем конкретным лицам.
Сегодня на уроке мы познакомимся с адресатами любовной лирики М.Ю.Лермонтова.
Многие произведения посвящены Наталии Федоровне Ивановой, Екатерине Сушковой, Варваре Александровне Лопухиной и многим другим женщинам, с которыми встречался поэт в юности.
В том же 1830 году он открыл первую страницу лирического дневника, вписав в него стихи, обнажающие душу. Первым таким стихотворением стало лирическое послание, адресованное Наталии Федоровне Ивановой, дочери известного московского драматурга, к которой поэт испытывал большое чувство, омраченное невниманием семнадцатилетней девушки.
1. Сообщение о Наталье Федоровне Ивановой.
Работа в микроклассах по карточкам.
2. Карточка № 1.
Прочитать выразительно стихотворение «Я не унижусь пред тобою:» и ответить на вопросы:
1. В чем обвиняет поэт возлюбленную?
Не оценила по достоинству его чувства.
2. В чем он упрекает и ее, и себя?
Ей пожертвованы лучшие силы души, отнятые от творчества:
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновения!
А чем ты заменила их?
3. О какой мести, себе и ей мечтает лирический герой? В чем наивность этих угроз?
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем.
Наивность этих слов в том, что если возлюбленная не отвечает взаимностью, то ее это не должно огорчить. Поэт прощается с обманувшими мечтами и с той, которая тяжело ранила его чуткое сердце.
Однако он находит в себе нравственные силы, чтобы отказаться от личного счастья во имя любимой:
О нет! Я б не решился проклянуть!-
Все для меня в тебе святое:
Волшебные глаза, и эта грудь,
Где бьется сердце молодое.
Стихотворение свидетельствует о том, что любовь для поэта — это некий идеал, способный примирить с жизнью.
2. СООБЩЕНИЕ ОБ ЕКАТЕРИНЕ СУШКОВОЙ.
Лермонтов, окруженный в Москве многочисленными кузинами и их подругами, страстно жаждал любви. Из мемуарной литературы и исследователей биографов мы знаем несколько имен тех, кем он был увлечен в то время. Среди них имя Екатерины Сушковой, которой Лермонтов посвятил несколько стихотворений.
Впервые судьба свела их в подмосковной усадьбе Середниково, что на речушке Горетовка. Лермонтову было тогда шестнадцать лет, ей — восемнадцать, и она не особенно-то обращала внимание на "неуклюжего, косолапого мальчика… с красными, но умными, выразительными глазами, со вздёрнутым носом и язвительно-насмешливой улыбкой". Как выглядел в то время Лермонтов? «Вся его фигура, — вспоминает И.С.Тургенев,- приземистая, кривоногая, с большой головой на сутулых широких плечах, возбуждала ощущение неприятное); да, он с виртуозностью, которая не уступала виртуозности литературной, обольщал дам, чтобы затем хладнокровно бросать их. "Казалось, он старался доказать самому себе, что женщины могли любить его, несмотря на его малый рост и безобразие",- так описала его Сушкова в своих воспоминаниях. Тогда он был для неё просто Мишелем, "чиновником по особым поручениям", которому давались на сохранение шляпа, зонтик, перчатки… Последние, увы, "он часто затеривал, и я грозилась отрешить его от вверенной ему должности".
Накануне отъезда Екатерины из Середникова Мишель приблизился к ней, молча бросил к ногам бумажку.
Сушкова подняла её, развернула и прочла: "Черноокой". Дальше шли стихи — первые стихи знаменитого впоследствии «сушковского» цикла. Начало…
Продолжение последовало на другой день.
Благодарю!. вчера моё признанье
И стих мой ты без смеха приняла…
Поблагодарила, но поблагодарила сдержанно, дабы не уподобляться матерям, "которые в первом лепете своих птенцов находят и ум, и сметливость…" Именно эти снисходительные слова были с очаровательной улыбкой сказаны поэту.
Лермонтов вспыхнул:
"Какое странное удовольствие вы находите так часто напоминать мне, что я для вас более ничего, как ребёнок".
Она засмеялась: "Да ведь это правда; мне восемнадцать лет, я уже две зимы выезжаю в свет, а вы ещё стоите на пороге этого света".
Он не стал спорить, не стал оправдываться и что-то объяснять, но про себя горько усмехнулся…
Минуло четыре года, прежде чем они снова встретились. Лермонтова только что перевели из юнкеров в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка, о чём он и сообщил с гордостью той, которая некогда упорно отказывалась признать в нём мужчину. С гордостью, маскируемой, разумеется, иронией… Вот как вспоминает об этом Сушкова: "Меня только на днях произвели в офицеры, — сказал он, — я поспешил похвастаться перед вами моим гусарским мундиром и моими эполетами; они дают мне право танцевать с вами мазурку".
Примерно то же самое, помним мы, говорит в «Герое нашего времени» Грушницкий княжне Мери, на которую — и это мы тоже помним — новенький офицерский мундир не производит никакого "впечатления. Точно такой была и реакция Екатерины Сушковой, нашедшей, что её давний поклонник "почти не переменился в эти четыре года, возмужал немного, но не вырос и не похорошел и почти всё такой же был неловкий и неуклюжий, но глаза его смотрели с большею уверенностию, нельзя было не смутиться, когда он устремлял их с какой-то неподвижностью ". Офицерский мундир Грушницкого не впечатлил и Мери по разным причинам, но главной была та, что сердце ее уже склонялось к другому мужчине.
У Сушковой — то же самое. За ней ухаживал Лопухин, причём ухаживал успешно — дело шло к браку. Словом, Лопухин был тем самым богатым женихом. Жених не испугал новоиспечённого офицера — напротив. Он тут же принялся ухаживать за чужой невестой и быстро добился успеха. "Лермонтов, — признавалась та много лет спустя, — поработил меня совершенно своей взыскательностью, своими капризами, он не молил, он требовал любви, он не преклонялся, как Лопухин, перед моей волей, но налагал на меня тяжёлые оковы, говорил, что не понимает ревности, но беспрестанно терзал меня сомнением и насмешками».
Тут всё — чистая правда, на этот счёт сохранилось свидетельство самого Лермонтова, давшего в одном из писем подробнейший отчёт о своей триумфальной операции по наказанию Сушковой за её давнее пренебрежение им. "Я обращался с нею в обществе так, как если бы мне близка, давая ей чувствовать, что только таким образом она может покорить меня".
План удался, прежняя помолвка была расстроена, дело явно шло к новой. И тут-то явилась анонимна. Само собой, это был пасквиль. Не на неё — на него, её кумира, ее избранника.
"Любовь ваша к нему известна всему Петербургу, кроме родных ваших, она погубит вас".
Но теперь уже знали и родные, анонимка попала к ним в руки. На что собственно, и был расчёт. «Поверьте,- писал о Лермонтове неизвестный доброжелатель, он не достоин вас.
Его господствующая страсть: господствовать над всеми и не щадить никого для удовлетворения самолюбия".
Автор, надо признать, неплохо знал своего героя — вот как характеризует себя поэт в одном из писем, написанных как раз в это время: "Я ухаживаю и вслед за объяснением в любви говорю дерзости… Ничто меня не волнует — ни гнев, ни нежность; я всегда настойчив и горяч, но сердце мое довольно холодно".
Выходит, "доброжелатель" прав, и прогноз его был точен. Он не женится на вас, поверьте мне; покажите ему это письмо, он прикинется невинным, обиженным, забросает вас страстными уверениями, потом объявит вам, что бабушка не дает ему согласия на брак; в заключение прочтет вам длинную проповедь или просто признается, что он притворяется, да еще посмеется над вами». Сама графиня к числу таких женщин не относилась, — её дружба с Лермонтовым не выходила за рамки литературно-светского общения, зато, писала она Дюма, ":я имела случай слышать признания многих из его жертв". А дабы не быть голословной, рассказывает, как "однажды вздумалось ему отбить одного богатого жениха, и когда, по отъезде последнего, думали, что Лермонтов готов заступить его место, родственники невесты вдруг получили анонимное письмо, которое заклинало их не пускать в будущем к себе Лермонтова в дом и рассказывало о нём тысячи мерзостей".
Сушкова столь подробно цитирует в своих записках злокозненное письмо, что создаётся впечатление, будто оно сохранилось у неё. Вряд ли. Просто такие вещи не забываются.
Надо ли говорить, что любящая женщина не поверила ни единому слову? И зря! "…Верьте, верьте всему, что там написано!" — настоятельно рекомендует Печорин Елизавете Негуровой, которая тоже получила подобное письмецо.
В романе текст его приводится полностью, причём иногда слово в слово совпадает с тем, что фигурирует в записках Сушковой.
Быть может, она показала его Лермонтову? Исключено — Лермонтов сразу после письма резко изменился, стал насмешлив и холоден. И всё же письмо он действительно знал, но не потому, что прочёл ненароком, а потому, что написал: Сам! О чём тогда же откровенно и с удовольствием поведал одной своей родственнице.
Это письмо — в отличие от анонимного — сохранилось. Лермонтов подробно рассказывает в нём, как, мстя за слёзы, пролитые им пять лет назад в подмосковном Середникове, обольщает "поверженного кумира" и как это ему ловко удаётся.
"Но вот смешная сторона истории: когда я увидел, что в глазах света надо порвать с нею, а с глазу на глаз всё-таки казаться ей верным, я живо нашёл чудесный способ — я написал анонимное письмо".
Далее следует несколько строк из этого письма, а затем сообщается браво: "Я искусно направил это письмо так, что оно попало в руки тётки; в доме гром и молния. На другой день еду туда утром, чтобы, во всяком случае, не быть принятым. Вечером на балу с удивлением рассказываю ей это; она сообщает мне ужасную и непонятную новость, и мы делаем разные предположения — я всё отношу на счёт тайных врагов".
Эти саморазоблачительные строки были обнародованы лишь в 1882 году, через четырнадцать лет после смерти Сушковой. Екатерина Александровна так и не узнала, кто автор анонимного послания.
И хорошо, что не узнала…
В том же 1882 году появилась «Княгиня Лиговская» — её, стало быть, Екатерина Александровна тоже не читала, и это тоже хорошо. Хотя одна фраза из этого незаконченного романа объяснила бы ей многое. Да и была б, надо полагать, небесприятна.
Вот эта фраза: "…ненависть ближе к любви, нежели равнодушие".
3. Инсценировка. Разыгрывается инсценировка на основе воспоминаний Екатерины Сушковой. Действующие лица: Катрин, Сашенька и Мишель.
Катрин. В Москве я свела знакомство, а вскоре и дружбу с Сашенькой Верещагиной… У Сашеньки встречала я в это время её двоюродного брата, неуклюжего, косолапого мальчика лет шестнадцати, с красными, но умными и выразительными глазами, со вздёрнутым носом и язвительно-насмешливой улыбкой. Он учился в Университетском пансионе, но учёные его занятия не мешали ему быть почти каждый вечер нашим кавалером… Я прозвала его своим чиновником по особым поручениям и отдавала ему на сбережение мою шляпу, мой зонтик, мои перчатки, но перчатки он часто затеривал, и я грозила его отрешить от вверенной ему должности.
Сашенька, помнишь, что ты сказала мне однажды?
Сашенька. Как Лермонтов влюблён в тебя!
Катрин. Лермонтов? Да я не знаю его и, что всего лучше, в первый раз слышу его фамилию.
Сашенька. Перестань притворяться, перестань скрытничать! Ты не знаешь Лермонтова? Ты не догадалась, что он влюблён в тебя?
Катрин. Право, Сашенька, ничего не знаю, и в глаза никогда не видала его, ни наяву, ни во сне.
Сашенька. Мишель, поди сюда, покажись. Катрин утверждает, что она тебя ещё не рассмотрела, иди же скорее к нам.
Катрин. Вас я знаю, Мишель, и знаю довольно, чтоб долго помнить вас, но мне ни разу не случилось слышать вашу фамилию, вот моя единственная вина. Я считала вас, по бабушке, Арсеньевым.
Сашенька. А его вина — это красть перчатки петербургских прелестниц, вздыхать по них, а они даже не позаботятся осведомиться об его имени.
Мишель опрометью убегает от них, рассердившись на свою кузину… Желая загладить вину, Сашенька отправляется за братом.
Катрин {после паузы). На другой день мы все вместе поехали в Москву. Лермонтов ни разу не взглянул на меня, как будто меня не было между ними. Но не успела я войти в комнату, как Сашенька подала мне письмо от него.
Сашенька {входя). Что ж, Катрин, пожалуй, тебе дано свыше вдохновлять и образовывать поэтов.
Катрин. В письме было стихотворение (читает).
Благодарю!.. вчера моё признанье
И стих мой ты без смеха приняла;
Хоть ты страстей моих не поняла,
Но за твоё притворное вниманье.
Благодарю!
В другом краю ты некогда пленяла,
Твой чудный взор и острота речей
Останутся навек в душе моей,
Но не хочу, чтобы ты мне сказала:
Благодарю!
Я б не желал умножить в цвете жизни
Печальную толпу твоих рабов
И от тебя услышать, вместо слов
Язвительной, жестокой укоризны:
Благодарю!
О, пусть холодность мне твой взор укажет,
Пусть он убьёт надежды и мечты
И всё, что в сердце возродила ты;
Душа моя тебе тогда лишь скажет:
Благодарю!
Сашенька. В другой раз мы отправились в Сергиеву лавру, куда пришли изнурённые и голодные. В трактире мы переменили запыленные платья, умылись и поспешили в монастырь отслужить молебен. На паперти встретили мы слепого нищего. Он дряхлою рукою поднёс нам свою деревянную чашечку, все мы давали ему мелких денег; услыша звук монет, бедняк крестился, стал нас благодарить, приговаривая: "Пошли вам Бог счастие, добрые господа; а вот намедни приходили сюда же господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною: наложили полную чашечку камушков. Бог с ними!".
Катрин. Помолясь святым угодникам, мы поспешно возвратились домой, чтоб пообедать и отдохнуть. Все мы суетились у стола, в неторопливом ожидании обеда, один Лермонтов не принимал участия в наших хлопотах; он стоял на коленях перед стулом, карандаш его быстро бегал по клочку серой бумаги, и он как будто не замечал нас…
Мишель {закончив что-то писать, читает).
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья,
Бессильный, бледный и худой,
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
Со слезами горькими, с тоскою,
Так чувства лучшие мои
Навек обмануты тобой.
Катрин. Благодарю вас, Мишель, за ваше посвящение и поздравляю вас: с такой скоростью из самых ничтожных слов вы извлекаете милые экспромты, но не рассердитесь за совет: обдумывайте и обрабатывайте ваши стихи, и со временем будут гордиться вами».
Мишель. А вы будете ли гордиться тем, что вам первой я посвятил свои вдохновения?
Катрин. Может быть, более других, но только со временем:
Учитель. Стихотворение построено на метафоре (обманутый в своих ожиданиях нищий, в чью руку положили камень — влюбленный, обманутый в своих ожиданиях), которая помогла поэту реальную ситуацию преобразить в поэтическую.
Вера в любовь приходит позднее, в годы зрелости, когда поэт убеждается, что напрасно с враждой боролася любовь». В интимной лирике последних лет тоже иногда звучат грустные нотки, но в целом она оптимистична.
Несмотря на кратковременные увлечения, неизменно всю жизнь Лермонтов любил Вареньку Лопухину.
Сообщение о Варе Лопухиной.
Карточка № 2.
1. Как построено стихотворение «Молитва»?
Это монолог лирического героя — мольба о счастье любимой женщины, о ее душе.
2. Сколько образов предстает в данном произведении?
Вырисовываются три образа: Божьей Матери, лирического героя и той, о которой он молится.
3. Каким предстает герой?
Одиноким странником с «пустынной душой», но трагедия духовного одиночества не разрушила его глубокого участия и заинтересованности в судьбе другого человека.
4. Зачем поэт обращается к богу?
Его незлобное сердце, родная душа заставляют героя вспомнить о другом , светлом мире упования, в котором «теплая заступница» охраняет весь жизненный путь достойной души» и ангелы осеняют ее на пороге смерти.
Сообщение (продолжение).
Любовь в юношеской лирике Лермонтова приобретает очертания недостижимого, божественного счастья. Даря поэту огромную гамму ощущений, любовь не дает ему только то, к чему он стремится всеми силами души — счастья взаимности. Именно поэтому в его лирике этого периода так много строк, рассказывающих о разочаровании поэта, о той горечи, которую ему пришлось испытать, узнав об измене или равнодушии той, которую поэт любил. Испытанная боль становится вечным спутником поэта, не дающим ему насладиться новым счастьем. Поэтому все стихи, адресованные Варваре Лопухиной, всегда омрачены воспоминаниями о прошлых обидах и неверием в то, что счастье возможно.
Юношеский период в жизни и творчестве поэта завершается стихотворением, в котором лирическая героиня перестает быть «богиней», «святыней», — она для этого слишком реальное, живое существо, и любовь к ней по-прежнему наполнена страданием:
Она не гордой красотою
Прельщает юношей живых,
Она не водит за собою
Толпу вздыхателей немых.
И стан ее — не стан богини,
И грудь волною не встает,
И в ней никто своей святыни,
Припав к земле,- не при знает.
Однако все ее движенья,
Улыбки, речи и черты
Так полны жизни, вдохновенья,
Так полны чудной простоты.
Но голос душу проникает,
Как воспоминанье лучших дней,
И сердце любит и страдает,
Почти стыдясь любви своей.
Весть о замужестве Вареньки поразила Лермонтова как молния, а, узнав о смерти
Юрьевича Лермонтова, Варвара Александровна, так и не смогла оправиться от
удара, хоть и прожила еще 10 лет, умерла в 1851 году в возрасте 36 лет.
Варенька Лермонтова тоже любила, но почему же они не поженились? На этот счет существует много гаданий и толкований. В том числе можно выдвинуть версию о том, что Лермонтов хотел идеальной, недостижимой любви, которая освещала бы его жизнь, и боялся, что этот свет либо погаснет, либо превратится в простой ночник. Но дело, кажется, проще.
Они были почти ровесники, были рождены друг для друга, но роковым образом не для брака, а для любви. 16-летняя девушка — это уже невеста, а мужчины тогда не женились рано, и уж во всяком случае не на ровесницах. Лермонтов в 16 лет не был психологически готов к браку. Вспомним, что Пушкин женился в 30 лет, а Толстой в 34. Вспомним, что Наталья Николаевна в 25 лет уже овдовела, имея четверых детей, а мать Лермонтова умерла в 21 год, когда Мишелю было три года. Представим себе, что Варенька Лопухина ждала бы Лермонтова до 30 лет. Но в 30 лет — это уже старая дева. Как бы то ни было, оба они унесли свою любовь в могилу, один чуть раньше, другая — чуть позже.
Достаточно только перечислить стихи, обращенные к ней, чтобы понять, какую роль она сыграла в жизни поэта.
Учитель. Стихотворение «На севере диком» было написано в 1841 году, это произведение — перевод стихотворения великого немецкого поэта Генриха Гейне «Аин фихтенбаум», что означает «Сосна», написанного в 1822 году, которое является кульминационным в юношеском цикле его стихотворений «Лирическое интермеццо», входящем в состав «Книги песен», создававшейся в течение 20 лет. Лейтмотив цикла — тема любви. Поэт томится по недосягаемой возлюбленной; к любви героя причастен весь мир, вся природа. Горечь неразделенной любви звучит в стихотворении «Сосна».
Послушайте стихотворение Генриха Гейне и попробуйте определить его интонацию.
(Читает ученица на немецком языке)
ЕМ FICHTENBAUM
Ein Fichtenbaum steht einsam
Im Norden aufkahler Hoh.
Ihn schlafert, mil weiber Decke
Umhullen ihn Eis unci Schnee.
Er trdumt von einer Palme,
Die Jem im Morgenland
Einsam und schweigend trauert
Auf brennender Felsenwand.
Построчный перевод:
Сосна стоит одиноко
На севере на холодной вершине.
Она дремлет, белым покрывалом
Окутывает ее лед и снег.
Она мечтает о пальме,
Которая далеко на востоке.
Одиноко и молча печалится
На пылающей скале.
— Какова интонация стихотворения?
(Грустная, печальная, передает чувства одиночества и тоски по далекой возлюбленной).
«Аин фихтенбаум» — сосна, слово в немецком языке мужского рода. Итак, сосна, мечтающая в одиночестве, ощущает бесприютность, заброшенность в далекой северной стороне, тоскует по недосягаемой пальме.
Чтение наизусть стихотворения Лермонтова «На севере диком» учеником.
— Удалось ли русскому поэту передать интонацию оригинала, настроение, переживание, чувства тоски, одиночества, грусти?
Вывод: та же скорбная интонация, то же чувство тоски и одиночества, та же мечта о друге, а может быть, о возлюбленной, который где-то далеко испытывает то же настроение.
Разноплановость переживаемого чувства (здесь — на севере диком, там — в том крае) подчеркнута пунктуационным знаком — пауза, несущая смысловую нагрузку.
— Найдите примеры инверсии.
(Слайд).
— Как вы думаете, с какой целью использует ее автор?
Показать далеких от друга пальму и сосну, но близких по своему состоянию.
— Найдите экспрессивные имена прилагательные:
сыпучим, далекой, горючем, далеком.
— Что такое градация? (Слайд).
— Найдите в тексте градацию?
И дремлет, и одета, и снится, и грустна. Нарастает эмоциональное воздействие на читателя.
— Какие синтаксические конструкции употребляет автор?
1. Простые предложения с обстоятельственным значением, вынесенным на первое место:
- на севере диком;
- в пустыне далекой.
2. Во втором четверостишии — сложноподчиненные предложения, придаточные помогают не только зрительно представить картину, но и озвучить ее.
Сопоставительный анализ двух стихотворений Лермонтова и Гейне.
— Какое из стихотворений вам понравилось и почему?
— Какие художественно-изобразительные средства использует автор художественного перевода?
Лермонтов — прекрасный переводчик и превосходный поэт. Он не только удивительно точно передает интонацию и настроение первоисточника, но, пожалуй, его стихотворение звучит еще более проникновенно, выразительно.
— Благодаря чему достигает Лермонтов выразительности?
— Что такое эпитет? Приведите примеры эпитетов.
— Что такое олицетворение? Приведите примеры олицетворений.
— Найдите инверсию.
Инверсия. В русском языке возможны два порядка слов: прямой и обратный, который и называется инверсией. Прямой порядок слов — такое расположение слов в предложении, при котором отдельные его члены и части речи занимают определенное место, установленное практикой русского языка, а именно:
- сказуемое следует за подлежащим;
- согласованное определение стоит перед определяемым словом, а несогласованное — после него;
- управляемое слово стоит за управляющим;
- распространенное определение стоит рядом с определяемым словом.
Однако прямой порядок слов нарушается, становится обратным. Что же дает инверсия?
Она изменяет не основной смысл предложений, а его эмоциональную выразительность.
Этому помогают используемые поэтом эпитеты.
— Что такое зпитет? Приведите примеры эпитетов:
голая вершина, сыпучий снег, горючий утес, прекрасная пальма;;
— Что такое инверсия? Приведите примеры инверсии:
на утесе горючем, снегом сыпучим, в пустыне далекой.
— Что такое сравнение? Зачитайте сравнение.
Одета, как ризой она.
Риза — верхняя одежда священника, богато украшенная, надеваемая во время богослужения.
Вывод: В отличие от Гейне, лермонтовское стихотворение образнее, эмоциональнее, проникновеннее.
Учитель. Сравним: на холодной вершине — на голой вершине
синонимы:
- одинокой, обездоленной, пустынной;
- на пылающей скале — синонимы: огненной, горящей;
- на утесе горючем — горючий означает горе, горестный;
белым покрывалом окутывают ее лед и снег — одета снегом сыпучим, как ризой. Автор подчеркивает торжественность, парадность, великолепие убранства.
Лермонтову удалось не только точно и проникновенно передать мысли об одиночестве, но и обогатить передаваемое чувство выразительными средствами. Образы пальмы и сосны передают трагизм человеческой разобщенности, одиночества. В стихотворении русского поэта звучит мотив мечтательной тоски, который является главным в лирике Лермонтова. У немецкого поэта мотив произведения — любовный.
Менее популярными являются переводы Ф.И.Тютчева и А.А.Фета.
(Произведения читают ученики наизусть).
С чужой стороны.
На севере мрачном, на дикой скале,
Кедр одинокий, подъемлясь, белеет,
И сладко заснул он в инистой мгле,
И сон его буря лелеет.
Про юную пальму снится ему,
Что в краю отдаленном востока
Под мирной лазурью, на светлом холму
Стоит и цветет одиноко.
Ф.И.Тютчев.
На севере дуб одинокий
Стоит на пригорке крутом;
Он дремлет, сурово покрытый
И снежным и льдяным ковром.
Во сне ему видится пальма,
В далекой, восточной стране,
В безмолвной, глубокой печали,
Одна на горячей скале:
А.А.Фет.
Поэты учли, что «сосна» в немецком языке мужского рода, и заменили ее кедром и дубом. Их переводы передают любовный характер переживаний.
Сообщение ученицы.
Картина русского живописца И.И.Шишкина «На севере диком» создана в 1980 году и передает те же чувства обоих поэтов средствами живописи.
На картине И.И.Шишкина — в центре, на переднем плане, на вершине скалы, на фоне устрашающе темно-грозовых безбрежных далей вырисовывается могучая одинокая сосна — «мечтательница», грезя о другом, светлом и радостном мире. Композиция , темный, мрачный колорит, контрастность черного, темно-зеленого и белого цветов соответствуют чувствам, мыслям и настроению поэтических текстов.
Учитель: завершая наш урок, хочется сказать, что не остается сомнения в том, что поэт переживший разочарования, обиды, продолжал хранить в своем сердце любовь, которая помогла ему, как и его лирическому герою, оставаться в битвах, и в драмах жизни светлым человеком. Его любовь, несмотря на все потрясения, на разлуку, которая была непреодолима, стала чувством, дающим поэту силы созидать, что позволило ему навечно остаться в истории русской литературы.
Презентация.
5.04.2011
Источник: urok.1sept.ru
Пусть я кого-нибудь люблю
Пусть я кого-нибудь люблю:
Любовь не красит жизнь мою.
Она как чумное пятно
На сердце, жжет, хотя темно;
Враждебной силою гоним,
Я тем живу, что смерть другим:
Живу – как неба властелин –
В прекрасном мире – но один.
К *** (Я не унижусь пред тобою…)
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для зблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслею небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Я горд!- прости! люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам, под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,-
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку –
Безумец!- лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала – я тебя не знал!
Нет, не тебя так пылко я люблю
Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье:
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.
Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором,
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.
Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых — уста давно немые,
В глазах — огонь угаснувших очей.
Я не хочу, чтоб свет узнал…
Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть!..
Им сердце в чувствах даст отчет,
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья;
Укор невежд, укор людей
Души высокой не печалит;
Пускай шумит волна морей,
Утес гранитный не повалит;
Его чело меж облаков,
Он двух стихий жилец угрюмый
И, кроме бури да громов,
Он никому не вверит думы…
Поцелуями прежде считал…
Поцелуями прежде считал
Я счастливую жизнь свою,
Но теперь я от счастья устал,
Но теперь никого не люблю.
И слезами когда-то считал
Я мятежную жизнь мою,
Но тогда я любил и желал –
А теперь никого не люблю!
И я счет своих лет потерял
И я крылья забвенья ловлю:
Как я сердце унесть бы им дал!
Как бы вечность им бросил мою!
Время сердцу быть в покое…
Время сердцу быть в покое
От волненья своего
С той минуты, как другое
Уж не бьется для него;
Но пускай оно трепещет –
То безумной страсти след:
Так все бурно море плещет,
Хоть над ним уж бури нет!..
Неужли ты не видала
В час разлуки роковой,
Как слеза моя блистала,
Чтоб упасть перед тобой?
Ты отвергнула с презреньем
Жертву лучшую мою,
Ты боялась сожаленьем
Воскресить любовь свою.
Но сердечного недуга
Не смогла ты утаить;
Слишком знаем мы друг друга,
Чтоб друг друга позабыть.
Так расселись под громами,
Видел я, в единый миг
Пощаженные веками
Два утеса бреговых;
Но приметно сохранила
Знаки каждая скала,
Что природа съединила,
А судьба их развела.
Она поет – и звуки тают…
Она поет – и звуки тают
Как поцелуи на устах,
Глядит – и небеса играют
В ее божественных глазах;
Идет ли – все ее движенья,
Иль молвит слово – все черты
Так полны чувства, выраженья,
Так полны дивной простоты.
Они любили друг друга так долго и нежно…
Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.
Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порой видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье…
Но в мире новом друг друга они не узнали.
Она была прекрасна, как мечта…
Она была прекрасна, как мечта
Ребенка под светилом южных стран;
Кто объяснит, что значит красота:
Грудь полная иль стройный, гибкий стан,
Или большие очи? — но порой
Все это не зовем мы красотой:
Уста без слов—любить никто не мог;
Взор без огня — без запаха цветок!
О небо, я клянусь, она была
Прекрасна!.. я горел, я трепетал,
Когда кудрей, сбегающих с чела,
Шелк золотой рукой своей встречал,
Я был готов упасть к ногам ее,
Отдать ей волю, жизнь, и рай, и все,
Чтоб получить один, один лишь взгляд
Из тех, которых все блаженство — яд!
***
К Л.- (У ног других не забывал…)
У ног других не забывал
Я взор твоих очей;
Любя других, я лишь страдал
Любовью прежних дней;
Так память, демон-властелин,
Все будит старину,
И я твержу один, один:
Люблю, люблю одну!
Принадлежишь другому ты,
Забыт певец тобой;
С тех пор влекут меня мечты
Прочь от земли родной;
Корабль умчит меня от ней
В безвестную страну,
И повторит волна морей:
Люблю, люблю одну!
И не узнает шумный свет,
Кто нежно так любим,
Как я страдал и сколько лет
Я памятью томим;
И где бы я ни стал искать
Былую тишину,
Все сердце будет мне шептать:
Люблю, люблю одну!
***
Отчего
Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне грустно… потому что весело тебе.
***
Ребенку
О грезах юности томим воспоминаньем,
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю…
О, если б знало ты, как я тебя люблю!
Как милы мне твои улыбки молодые,
И быстрые глаза, и кудри золотые,
И звонкий голосок!— Не правда ль, говорят,
Ты на нее похож?— Увы! года летят;
Страдания ее до срока изменили,
Но верные мечты тот образ сохранили
В груди моей; тот взор, исполненный огня,
Всегда со мной. А ты, ты любишь ли меня?
Не скучны ли тебе непрошеные ласки?
Не слишком часто ль я твои целую глазки?
Слеза моя ланит твоих не обожгла ль?
Смотри ж, не говори ни про мою печаль,
Ни вовсе обо мне… К чему? Ее, быть может,
Ребяческий рассказ рассердит иль встревожит…
Но мне ты всё поверь. Когда в вечерний час,
Пред образом с тобой заботливо склонясь,
Молитву детскую она тебе шептала,
И в знаменье креста персты твои сжимала,
И все знакомые родные имена
Ты повторял за ней,— скажи, тебя она
Ни за кого еще молиться не учила?
Бледнея, может быть, она произносила
Название, теперь забытое тобой…
Не вспоминай его… Что имя?— звук пустой!
Дай бог, чтоб для тебя оно осталось тайной.
Но если как-нибудь, когда-нибудь, случайно
Узнаешь ты его — ребяческие дни
Ты вспомни, и его, дитя, не прокляни!
Источник: obrazovaka.ru