Антонович отцы и дети статья

Едва выйдя в свет, роман вызвал настоящий шквал критических статей. Ни один из общественных лагерей не принял новое творение Тургенева.

Редактор консервативного «Русского вестника» М. Н. Катков в статьях «Роман Тургенева и его критики» и «О нашем нигилизме (по поводу романа Тургенева)» утверждал, что нигилизм — общественная болезнь, с которой надо бороться путем усиления охранительных консервативных начал; а «Отцы и дети» ничем не отличаются от целого ряда антинигилистических романов других писателей. Своеобразную позицию в оценке тургеневского романа и образа его главного героя занял Ф. М. Достоевский.

По Достоевскому, Базаров — это «теоретик», находящийся в разладе с «жизнью», это жертва своей собственной, сухой и отвлеченной теории. Иными словами, это герой, близкий к Раскольникову. Однако Достоевский избегает конкретного рассмотрения теории Базарова. Он верно утверждает, что всякая отвлечённая, рассудочная теория разбивается о жизнь и приносит человеку страдания и мучения. По мнению советских критиков, Достоевский свёл всю проблематику романа к этико-психологическому комплексу, заслонив социальное общечеловеческим, вместо того чтобы вскрыть специфику того и другого.

Либеральная критика, напротив, слишком увлеклась социальным аспектом. Она не смогла простить писателю насмешек над представителями аристократии, потомственными дворянами, его иронии в отношении «умеренного дворянского либерализма» 1840-х годов. Малосимпатичный, грубый «плебей» Базаров всё время издевается над своими идейными оппонентами и морально оказывается выше их.

В отличие от консервативно-либерального лагеря, демократические журналы разошлись в оценке проблем тургеневского романа: «Современник» и «Искра» увидели в нем клевету на демократов-разночинцев, стремления которых автору глубоко чужды и непонятны; «Русское слово» и «Дело» заняли противоположную позицию.

Критик «Современника» А. Антонович в статье с выразительным названием «Асмодей нашего времени» (то есть «дьявол нашего времени») отметил, что Тургенев «главного героя и его приятелей презирает и ненавидит от всей души». Статья Антоновича полна резких выпадов и бездоказательных обвинений в адрес автора «Отцов и детей». Критик подозревал Тургенева в сговоре с реакционерами, якобы «заказавшими» писателю заведомо клеветнический, обличительный роман, обвинял в отходе от реализма, указывал на грубую схематичность, даже карикатурность образов главных героев.
рочем, статья Антоновича вполне соответствует общему тону, который был взят сотрудниками «Современника» после ухода из редакции ряда ведущих писателей. Ругать лично Тургенева и его произведения стало едва ли не обязанностью некрасовского журнала.

Д.И. Писарев, редактор «Русского слова», напротив, увидел в романе «Отцы и дети» правду жизни, заняв позицию последовательного апологета образа Базарова. В статье «Базаров» он писал: «Тургенев не любит беспощадного отрицания, а между тем личность беспощадного отрицателя выходит личностью сильной и внушает читателю уважение»; «…Никто не может в романе ни по силе ума, ни по силе характера сравниться с Базаровым».

Писарев одним из первых снял с Базарова обвинение в карикатурности, возведённое на него Антоновичем, объяснил положительный смысл главного героя «Отцов и детей», подчеркнув жизненную важность и новаторство подобного персонажа. Как представитель поколения «детей», он принимал в Базарове всё: и пренебрежительное отношение к искусству, и упрощённый взгляд на духовную жизнь человека, и попытку осмыслить любовь через призму естественнонаучных взглядов. Отрицательные черты Базарова под пером критика неожиданно для читателей (и для самого автора романа) приобретали положительную оценку: откровенное хамство в адрес обитателей Марьина выдавалось за независимую позицию, невежество и недостатки воспитания — за критический взгляд на вещи, чрезмерное самомнение — за проявления сильной натуры и т.д.

Для Писарева Базаров — человек дела, естественник, материалист, экспериментатор. Он «признает только то, что можно ощупать руками, увидать глазами, положить на язык, словом, только то, что можно освидетельствовать одним из пяти чувств». Опыт сделался для Базарова единственным источником познания. Именно в этом Писарев видел отличие нового человека Базарова от «лишних людей» Рудиных, Онегиных, Печориных. Он писал: «…у Печориных есть воля без знания, у Рудиных — знание без воли; у Базаровых есть и знание и воля, мысль и дело сливаются в одно твердое целое». Такая интерпретация образа главного героя пришлась по вкусу революционно-демократической молодёжи, сделавшей своим кумиром «нового человека» с его разумным эгоизмом, презрением к авторитетам, традициям, сложившемуся миропорядку.

Самого же автора романа Д.И. Писарев однозначно причисляет к поколению «отцов», переживших своё время:

…Тургенев же теперь смотрит на настоящее с высоты прошедшего. Он не идет за нами; он спокойно смотрит нам вслед, описывает нашу походку, рассказывает нам, как мы ускоряем шаги, как прыгаем через рытвины, как порою спотыкаемся на неровных местах дороги.

В тоне его описания не слышно раздражения; он просто устал идти; развитие его личного миросозерцания окончилось, но способность наблюдать за движением чужой мысли, понимать и воспроизводить все ее изгибы осталась во всей своей свежести и полноте. Тургенев сам никогда не будет Базаровым, но он вдумался в этот тип и понял его так верно, как не поймет ни один из наших молодых реалистов…

Н.Н. Страхов в своей статье об «Отцах и детях» продолжает мысль Писарева, рассуждая о реалистичности и даже «типичности» Базарова как героя своего времени, человека 1860-х годов:

«Базаров нимало не возбуждает в нас отвращения и не кажется нам ни mal eleve, ни mauvais ton. С нами, кажется, согласны и все действующие лица романа. Простота обращения и фигуры Базарова возбуждают в них не отвращение, а скорее внушают к нему уважение. Он радушно принят в гостиной Анны Сергеевны, где заседала даже какая-то плохенькая княжна…»

Суждения Писарева о романе «Отцы и дети» разделял Герцен. О статье «Базаров» он писал: «Статья эта подтверждает мою точку зрения. В своей односторонности она вернее и замечательнее, чем о ней думали ее противники». Здесь же Герцен замечает, что Писарев «в Базарове узнал себя и своих и добавил, чего недоставало в книге», что Базаров «для Писарева — больше чем свой», что критик «знает сердце своего Базарова дотла, он исповедуется за него».

Роман Тургенева всколыхнул все слои русского общества. Полемика о нигилизме, об образе естественника, демократа Базарова продолжалась целое десятилетие на страницах почти всех журналов той поры. И если в XIX веке ещё находились противники апологетических оценок этого образа, то к XX веку их вовсе не осталось. Базаров был поднят на щит как предвестник грядущей бури, как знамя всех желающих разрушать, ничего не давая взамен («…уже не наше дело… Сперва нужно место расчистить.»)

В конце 1950-х годов, на волне хрущёвской «оттепели» неожиданно развернулась дискуссия, вызванная статьей В. А. Архипова «К творческой истории романа И.С. Тургенева «Отцы и дети». В этой статье автор пытался развить раскритикованную ранее точку зрения М. Антоновича. В.А. Архипов писал, что роман появился в результате сговора Тургенева с Катковым — редактором «Русского вестника («сговор был налицо») и сделки того же Каткова с советчиком Тургенева П. В. Анненковым («В кабинете Каткова в Леонтьевском переулке, как и следовало ожидать, состоялась сделка либерала с реакционером»).

Против столь вульгарного и несправедливого истолкования истории романа «Отцы и дети» еще в 1869 году решительно возражал сам Тургенев в своем очерке «По поводу «Отцов и детей»: «Помнится, один критик (Тургенев имел в виду М. Антоновича) в сильных и красноречивых выражениях, прямо ко мне обращённых, представил меня вместе с г-м Катковым в виде двух заговорщиков, в тишине уединенного кабинета замышляющих свой гнусный ков, свою клевету на молодые русские силы… Картина вышла эффектная!»

Попытка В.А. Архипова реанимировать точку зрения, осмеянную и опровергнутую самим Тургеневым, вызвала оживленную дискуссию, в которую включились журналы «Русская литература», «Вопросы литературы», «Новый мир», «Подъем», «Нева», «Литература в школе», а также «Литературная газета». Итоги дискуссии были подведены в статье Г. Фридлендера «К спорам об «Отцах и детях» и в редакционной статье «Литературоведение и современность» в «Вопросах литературы». В них отмечается общечеловеческое значение романа и его главного героя.

Конечно, никакого «сговора» либерала Тургенева с охранителями быть не могло. В романе «Отцы и дети» писатель высказал то, что думал. Случилось так, что в тот момент его точка зрения отчасти совпала с позицией консервативного лагеря. Так на всех не угодишь! А вот по какому «сговору» Писарев и другие рьяные апологеты Базарова затеяли кампанию по возвеличиванию этого вполне однозначного «героя» — неясно до сих пор…

Источник: studopedia.ru

Критическая статья Антоновича»Асмодей нашего времени» была
направлена против того образа молодого поколения,
который создал в своем романе «Отцы и дети» И. С. Тургенев.

По словам критика, автор идеализирует отцов
(старшее поколение) и клевещет на детей (молодое поколение).
Анализируя тот образ Базарова, который создал Тургенев,
Максим Алексеевич утверждал: Тургенев создал своего
персонажа излишне безнравственным, вместо четко
прописанных идей поместив в его голову «кашу».
Таким образом, создан не образ молодого поколения,
а его карикатура.

В названии статьи Антонович употребляет слово Асмодей.
На самом деле оно означает злого демона.
Это слово на поэтическом, изысканном языке означает
ужасное существо или, попросту говоря, дьявола.
По Его мнению, Базаров предстает в романе именно таким.
Во-первых, он ненавидит всех и грозится преследовать всех,
кого он ненавидит. Такие чувства он проявляет ко всем,
начиная от лягушек и заканчивая детьми.

Сердце Базарова, каким его создал Тургенев, по мнению
Антоновича, не способно ни на что.
В нем читатель не найдет и следа каких-либо благородных
чувств – увлечения, страсти, любви наконец.
К сожалению, холодное сердце главного героя не способно
на такие проявления чувств и эмоций, что является уже
не его личной, а общественной проблемой, поскольку
влияет на жизнь окружающих его людей.

Антонович считал, что Тургенев просто ненавидел
своего героя Базарова, не ставя его в ряд своих очевидных
фаворитов.
В произведении четко видны моменты, когда автор
радуется тому, какие промахи совершил его нелюбимый
герой, он старается все время его принизить и даже
где-то мстит ему. Для Антоновича такое положение дел
казалось смешным.

Само название статьи «Асмодей нашего времени» говорит
само за себя-Антонович видит и не забывает указать на то,
что в Базарове, каким его создал Тургенев, воплотились
все негативные, даже порой лишенные сочувствия
черты характера.

При этом Максим Алексеевич пытался быть толерантным
и непредвзятым, читая произведение Тургенева несколько
раз и пытаясь увидеть то внимание и позитив,
с которым авто отзывается о своем герое.
К сожалению, найти такие тенденции в романе «Отцы и дети»
Антоновичу так и не удалось, о чем он не единожды
упоминает в своей критической статье.

Статья Н. Н. Страхованазывается “И. С. Тургенев. “Отцы и дети”.
Страхов убежден, что роман — замечательное достижение
Тургенева-художника.
Образ же Базарова критик считает крайне типичным.
r />“Базаров есть тип, идеал, явление, возведенное в перл создания”.
Некоторые черты базаровского характера объяснены
Страховым точнее, чем Писаревым Антоновичем,
например, отрицание искусства.
То, что они считали случайным непониманием,
объясняемым индивидуальным развитием героя
(“Он сплеча отрицает вещи, которых не знает или не понимает… ”),
Страхов воспринимал существенной чертой характера нигилиста:
“…Искусство всегда носит в себе характер примирения,
тогда как Базаров вовсе не желает примириться с жизнью.
Искусство есть идеализм, созерцание, отрешение от жизни
и поклонение идеалам;
Базаров же реалист, не созерцатель, а деятель… ”
Однако если у Д. И. Писарева Базаров — герой, у которого
слово и дело сливаются в одно целое, то у Страхова нигилист
все еще герой “слова”, пусть с жаждой деятельности,
доведенной до крайней степени.

Дело в том, что Страхов подметил важный момент:
Базарову придаются черты разных людей, поэтому каждый
реальный человек чем-то на него похож, по мнению Страхова.
Также Страхов считает, что в «отцах и детях» нужно
ценить поэзию, не уделяя излишнего внимания
«задним мыслям».
По сути, роман создан не для поучения, но для
наслаждения, считает критик.

Источник: otvet.mail.ru

Вы забываете, что перед вами лежит роман талантливого художника, и воображаете, что вы читаете морально-философский трактат, но плохой и поверхностный, который, не удовлетворяя уму, тем самым производит неприятное впечатление и на ваше чувство. Это показывает, что новое произведение г. Тургенева крайне неудовлетворительно в художественном отношении… <…>

Все внимание автора обращено на главного героя и других действующих лиц, — впрочем, не на их личности, не на их душевные движения, чувства и страсти, а почти исключительно на их разговоры и рассуждения. Оттого в романе, за исключением одной старушки, нет ни одного живого лица и живой души…»
(статья «Асмодей нашего времени», 1862 г.)

Критик П. В. Анненков:

««Отцы и дети» действительно нашумели так, как даже я и не ожидал. Вы можете радоваться всему, что об них говорят. Писателем-романистом быть хорошо, по кинуть в публику нечто вроде нравственного масштаба, на который все себя примеривают, ругаясь на градусы, показываемые масштабом, и равно злясь, когда градус мал и когда велик, —  это значит добраться, через роман, до публичной проповеди. А это, я полагаю, — последнее и высшее звено всякого творчества…»
(П. В. Анненков — И. С. Тургеневу, письмо 19 июня (1 июля) 1862 г.)

Критик, публицист Н. Н. Страхов:

«…Базаров отворачивается от природы; не корит его за это Тургенев, а только рисует природу во всей красоте. Базаров не дорожит дружбою и отрекается от романтической любви; не порочит его за это автор, а только изображает дружбу Аркадия к самому Базарову и его счастливую любовь к Кате. Базаров отрицает тесные связи между родителями и детьми; не упрекает его за это автор, а только развертывает перед нами картину родительской любви. Базаров чуждается жизни; не выставляет его автор за это злодеем, а только показывает нам жизнь во всей ее красоте. Базаров отвергает поэзию; Тургенев не делает его за это дураком, а только изображает его самого со всею роскошью и проницательностью поэзии… <…>

Гоголь об своем «Ревизоре» говорил, что в нем есть одно честное лицо — смех; так точно об «Отцах и детях» можно сказать, что в них есть лицо, стоящее выше всех лиц и даже выше Базарова — жизнь. <…> 

Источник: www.literaturus.ru



В публикации анализируется развернувшаяся полемика среди литературных критиков и публицистов России 1860-х гг. в связи с появлением романа И. С. Тургенева, а также приводится реакция самого писателя на выпады в его адрес.

Ключевые слова: нигилизм, реализм, литературная критика, полемика.

Роман И. С. Тургенева «Отцы и дети» впервые появился на страницах февральского номера журнала «Русский вестник» за 1862 г. Современники отмечали, что со времени издания «Мертвых душ» Н. В. Гоголя ни один из русских романов не производил такого впечатления, какое произвели «Отцы и дети» при их первом появлении [3, с. 139].

Писателю удалось показать на страницах своего произведения борьбу между отживающим периодом крепостничества и новым этапом в развитии общества. Вся эта борьба сосредоточена в ярких образах «отцов» и «детей». В романе резко вырисовываются две различные социальные общности с противоположными взглядами и интересами — среда культурного провинциального дворянства (обитатели т. н. «дворянских гнезд») и выходящие на общественную арену разночинцы-демократы в лице сына лекаря Евгения Базарова.

Власть восприняла новый роман Тургенева весьма благосклонно. Подтверждением этого является характеристика, данная «Отцам и детям» политической полицией России — III отделением: «Благотворное влияние на умы имело сочинение известного писателя Ивана Тургенева «Отцы и дети». Находясь во главе современных русских талантов и пользуясь симпатией образованного общества, Тургенев этим сочинением, неожиданно для молодого поколения, недавно ему рукоплескавшего, заклеймил наших недорослей-революционеров едким именем «нигилистов», и поколебал учение материализма и его представителей» [4, с. 165].

Вокруг произведения разгорелась бурная полемика, в которой приняли участие почти все известные журналы, по-разному оценившие это творение. Вот как писатель вспоминал реакцию на выход в свет его романа: «Я замечал холодность, доходившую до негодования, во многих мне близких и симпатических людях; я получил поздравления, чуть не лобызания, от людей противного мне лагеря, от врагов. Меня это конфузило… огорчало; но совесть не упрекала меня: я хорошо знал, что я честно, и не только без предубежденья, но даже с сочувствием отнесся к выведенному мною типу» [9, с. 153].

В период развернувшейся полемики журнал «Русский вестник», ставший к тому времени консервативным, сомкнулся с либеральными изданиями «Отечественные записки» и «Библиотека для чтения». Особую позицию заняли «почвеннические» журналы «Время» и «Эпоха», журналы демократического направления («Современник», «Русское слово», «Искра», «Дело») разошлись в оценке романа, заняв противоположные позиции. Полемика по литературному произведению, по сути, носила характер острой общественно-политической борьбы.

Одним из первых на роман отреагировал журнал «Современник», в мартовском номере которого была опубликована довольно острая статья критика М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени». Название статьи связанно с одноименным романом В. И. Аскоченского, параллель с которой прослеживает критик. М. А. Антонович предпринял попытку защитить молодое поколение («детей»), которое, по его мнению, было искажено Тургеневым. Антонович говорит о ненависти автора к «Базарову» и о его симпатии к «отцам». Также критик замечает нехудожественность романа в целом. Анализируя тот образ Базарова, который создал Тургенев, критик утверждал: «Тургенев создал своего персонажа излишне безнравственным, вместо четко прописанных идей поместив в его голову «кашу». Таким образом, создан не образ молодого поколения, а его карикатура».

«Роман есть ничто иное, как беспощадная и тоже разрушительная критика молодого поколения. Во всех современных вопросах, умственных движениях, толках и идеалах, занимающих молодое поколение, Тургенев, по Антоновичу, не находит никакого смысла и дает понять, что они ведут только к разврату, пустоте, прозаической пошлости и цинизму… Он смотрит на современные принципы молодого поколения, не признавая за ними никакого действительного и серьезного значения» [1, с. 74].

Редактор консервативного журнала «Русский вестник» М. Н. Катков, полемизируя с М. А. Антоновичем, называет его статью не критикой, а судорогой, какой-то ужасной скороговоркой, в которой столпилось всё подряд. Антонович, по мысли Каткова, «пересочиняет роман, навязывает автору разные тенденции, упрекает его за измену чистому искусству и в то же время истерически хохочет над этим чистым искусством, искажает цитаты, переиначивает действия, приписывает героям свойства и мнения совершенно противоположные тем, с которыми они являются у автора, всячески старается опошлить главного героя…» [5, с. 404].

Пытаясь защитить Тургенева от нападок Антоновича, Катков все же видит в Базарове не просто представителя другой социальной группы, но и врага дворянства, указывая, что «чувство озлобления» является источником «его умственной энергии, в нем его вдохновение, в нем его сила, им отличается он от своих поклонников».

Для Каткова Базаров — это революционер, с которым надо поскорее покончить. При этом критик пытался внушить читателям представление о Базарове, как о человеке, лишённом внутреннего содержания, неспособным к какой-либо полезной для общества деятельности. Катков был явно недоволен тем, что в романе Базаров «производит впечатление сильной натуры» [2, с. 53].

В противовес как реакционной критике, считавшей, что в лице Базарова Тургенев развенчал молодое поколение, так и мнению Антоновича, считавшего, что писатель окарикатурил революционную молодежь, Д. И. Писарев высоко оценил общественное и художественное значение романа «Отцы и дети». В своей первой статье «Базаров» в журнале «Русское слово» критик дал своё толкование идейного смысла произведения.

Критик видит в этом произведении создание великого художника и гражданина России», исполненное «художественной красоты». В центре внимания Писарева — образ Базарова, в котором он усматривает характерные черты демократического молодого поколения 1860-х гг., нового положительного героя. Писарев утверждает, что Тургенев, далёкий по своему мировоззрению от личных симпатий к Базарову, отдаёт ему «дань справедливого уважения», чувствует «обаятельную силу» этого героя.

Критик открыто симпатизирует главному герою, его сильному, честному и суровому характеру. Суть статьи Писарева заключается в обосновании тезиса, что «Тургенев сам никогда не будет Базаровым, но он вдумался в этот тип и понял его так верно, как не поймет ни один из наших молодых реалистов» [2, с. 50].

Трагедия Базарова, по мнению Писарева, состоит в том, что для настоящего дела (читай революционной деятельности) нет благоприятных условий, а потому, «не имея возможности показать нам, как живет и действует главный герой, Тургенев показал нам, как он умирает» [7, с. 48].

Д. И. Писарев отмечает общественную чуткость художника и эстетическую значимость произведения: «Роман Тургенева дает нам все то, чем мы привыкли наслаждаться в его произведениях. Художественная отделка безукоризненно хороша. В романе нет ни завязки, ни развязки, ни строго обдуманного плана; есть типы и характеры, есть сцены и картины… сквозь ткань рассказа сквозит личное, глубоко прочувственное отношение автора к выведенным явлениям жизни. А явления эти очень близки к нам, так близки, что всё наше молодое поколение со своими стремлениями и идеями может узнать себя в действующих лицах романа» [7, с. 1].

Полемизируя с Антоновичем, Д. И. Писарев неоднократно возвращался к роману «Отцы и дети». Защищая изложенные им в своей статье «Базаров» основные положения, под влиянием критики он обращает внимание и на слабые стороны романа. В 1865 г. в статье «Мыслящий пролетариат» Писарев писал: «Базаров явился очень ярким представителем нового типа, но у Тургенева, очевидно, не хватило материалов для того, чтобы полнее обрисовать своего героя с разных сторон. Кроме того, Тургенев по своим летам и по некоторым свойствам своего личного характера не мог вполне сочувствовать новому типу; в его последний роман вкрались фальшивые ноты» [2, с. 55].

В поддержку жизненности фигуры Евгения Базарова выступал великий ученый К. А. Тимирязев, который восхищался ярким образом главного героя. Тимирязев писал, что «в неизвестном провинциальном докторе он угадал будущих Боткина, Сеченова и вообще все могучее движение русской науки… Тургенев первый в русской литературе выдвинул как центральную фигуру скромного труженика науки» [6, с. 297].

Спустя семь лет после выхода романа, когда бурная полемика стихла, критик и публицист Н. В. Шелгунов пытался дать объективную оценку этому произведению. В своей статье «Люди сороковых и шестидесятых годов», отводя от Тургенева упреки в клевете на молодое поколение и защищая точку зрения Д. И. Писарева на роман «Отцы и дети», он доказывал жизненность и полезность Базарова. А некоторое утрирование в изображении этих черт критик объяснял требованиями мастерства, считал своеобразным художественным приемом писателя. «Для нас в Базарове дороги многие черты, — писал Шелгунов, — ибо они черты живого человека, черты не измышленные, а созданные логикой жизни и только несколько карикатурно изображенные Тургеневым. Карикатурность в этом случае, может быть даже не больше, как технический приём: автор прибегает к резким чертам, чтобы образ героя вышел рельефнее» [11, с. 16–17].

Отвечая своим критикам, И. С. Тургенев писал, что они не совсем верно представляют себе, что на самом деле происходит в душе автора, и порой приписывают ему те чувства к своим героям, которых он на самом деле не испытывает. Конечно, реакция на его роман «Отцы и дети» расстроила писателя, но он не жалел о том образе, который создал. Единственное, о чем он рассуждал, так как это о том, что слово «нигилист» было воспринято неправильно. Он его употребил не для укоризны и не для оскорбления, а лишь с целью зафиксировать исторический факт этого явления. В письме к М. Е. Салтыкову-Щедрину в 1876 г. Тургенев писал: «Я не имел права давать нашей реакционной сволочи возможность ухватиться за кличку, за имя» [10, с. 305].

Неудачное употребление слова «нигилизм» по отношению к Базарову обеспечили не очень лестное отношение к Тургеневу как представителей реакционного крыла, так и передовой молодёжи. Сгладить эту ситуацию попытался Д. И. Писарев в своей статье «Нерешенный вопрос», где он заменяет понятие «нигилист» на «реалист». Базарова он характеризует, как человека реального. Критик отмечает, что человек «реальный» видится только с теми людьми, с которыми ему «нужно» видеться, читает только те книги, которые ему «нужно» прочесть, он даже ест только ту пищу, которую ему «нужно» есть, чтобы поддерживать в себе физическую силу». Писарев говорит о том, что такой человек отдыхает только когда спит, вся же остальная часть его жизни проходит за работой и вся эта работа клонится только к одной цели: «уменьшить массу человеческих страданий и увеличить массу человеческих наслаждений» [8, с. 6].

Образ Базарова, воспринимался «отцами» как нигилистический, все отрицающий и ниспровергающий все установленные истины. Представители либерального лагеря критиковали писателя за то, что он воспевал оды революционеру и поставил его главной фигурой своего произведения. Также в вину Тургеневу ставилось то, что он окарикатурил «детей», показал в смешном и несуразном виде. Молодежью фигура Базарова воспринималась в свете революционных идей Чернышевского и Добролюбова. Но главный герой не отвечал представлениям о положительном герое, о революционере-борце, идеальный образ которого сложился в тот период. Только Д. И. Писареву удалось наиболее объективно дать оценку образу Базарова. Он отмечал, что писатель сумел показать нового героя и передать наиболее типические черты представителей демократической молодежи того времени.

Литература:

1. Антонович М. А. Асмодей нашего времени // Современник. 1862. № 3. С. 65–114.
2. Бонецкий К. И. Тургенев в оценке русской критики // Тургенев в русской критике: сборник статей. — М.: Гослитиздат, 1953. — С. 3–74.
3. Буренин В. П. Литературная деятельность Тургенева: критический этюд. — СПб: Изд. А. С. Суворина, 1884. — 264 с.
4. Документы по истории литературы и общественности: И. С. Тургенев. — М.-Петроград: Гос. изд-во, 1923. — 166 с.
5. Катков М. Н. Роман Тургенева и его критики // Русский вестник. 1862. № 5. С. 393–424.
6. Петров С. М. «Накануне» и «Отцы и дети» // Тургенев И. С. Собрание сочинений. — Т. 9. — М.: Гослитиздат, 1961. — С. 277–302.
7. Писарев Д. И. Базаров // Русское слово. 1862. № 3. С. 1–54 (паг. 5-я).
8. Писарев Д. И. Нерешенный вопрос // Русское слово. 1864. № 9. Отд. II. С. 1–44.
9. Тургенев И. С. Литературные и житейские воспоминания. — Л.: Изд-во писателей, 1934.
10. Тургенев И. С. Собрание сочинений. — Т. 11. — М.: Правда, 1949. — 436 с.
11. Шелгунов Н. В. Люди сороковых и шестидесятых годов // Дело. 1869. № 12. С. 1–51.

Источник: moluch.ru

М.А. АНТОНОВИЧ Асмодей нашего времени¹

 

Печально я гляжу на наше поколенье²

 

Выражаясь ученым слогом — концепция романа не представляет никаких художественных особенностей и хитростей, ничего замысловатого; действие его также очень просто и происходит в 1859 году, стало быть уже в наше время³. Главное действующее лицо, первый герой, представитель молодого поколения, есть Евгений Васильевич Базаров, медик, юноша умный, прилежный, знающий свое дело, самоуверенный до дерзости, но глупый, любящий кутеж и крепкие напитки, проникнутый самыми дикими понятиями и нерассудительный до того, что его все дурачат, даже простые мужички. Сердца у него вовсе нет; он бесчувствен — как камень, холоден — как лед и свиреп — как тигр. У него есть друг, Аркадий Николаевич Кирсанов, кандидат петербургского университета, какого факультета — не сказано, — юноша чувствительный, добросердечный, с невинной душой; к сожалению, он подчинился влиянию своего друга Базарова, который старается всячески притупить чувствительность его сердца, убить своими насмешками благородные движения его души и внушить ему презрительную холодность ко всему; как только обнаружит он какой-нибудь возвышенный порыв, друг тотчас же и осадит его своей презрительной иронией. Базаров имеет отца и мать; отец, Василий Иванович, старый медик, живет с женою в небольшом своем именьице; добрые старички любят своего Енюшеньку до бесконечности. Кирсанов тоже имеет отца, значительного помещика, живущего в деревне; жена у него померла, и он живет с Фенечкой, милым созданьем, дочерью его ключницы; в доме у него живет брат его, стало быть дядя Кирсанова, Павел Петрович, человек холостой, в юности столичный лев, а под старость — деревенский фат, до бесконечности погруженный в заботы о франтовстве, но непобедимый диалектик, на каждом шагу поражающий Базарова и своего племянника. Действие начинается тем, что молодые друзья приезжают в деревню к отцу Кирсанова, и Базаров вступает в спор с Павлом Петровичем, тут же высказывает ему свои мысли и свое направление и слышит от него опровержение их. Потом друзья отправляются в губернский город; там они встретили Ситникова, глуповатого малого, находившегося тоже под влиянием Базарова, познакомились с Eudoxie Кукшиной, которая представлена как «передовая женщина», «?mancip?е в истинном смысле слова». Оттуда они поехали в деревню к Анне Сергеевне Одинцовой, вдове души возвышенной, благородной и аристократической; в нее и влюбился Базаров; но она, увидав его пошлую натуру и цинические наклонности, почти прогнала его от себя. Кирсанов же, сначала влюбившийся было в Одинцову, влюбился потом в сестру ее Катю, которая своим влиянием на его сердце старалась искоренить в нем следы влияния друга. Затем друзья поехали к отцам Базарова, которые встретили сына с величайшей радостью; но он, несмотря на всю их любовь и на страстное желание как можно долее наслаждаться присутствием сына, поспешил уехать от них, и вместе с другом снова отправился к Кирсановым. В доме Кирсановых Базаров, подобно древнему Парису, «нарушил все права гостеприимства», поцеловал Фенечку⁴, потом подрался на дуэли с Павлом Петровичем и опять возвратился к отцам, где и умер, призвав к себе пред смертью Одинцову и сказав ей несколько уже известных нам комплиментов насчет ее наружности. Кирсанов же женился на Кате и жив до сих пор.

 

Вот и все внешнее содержание романа, формальная сторона его действия и все действующие лица; остается теперь познакомиться поближе с внутренним содержанием, с тенденциями, узнать сокровенные качества отцов и детей. Итак, каковы же отцы, старое поколение? Как уже замечено было выше, отцы представлены в самом лучшем виде. Я, рассуждал про себя г. Тургенев, не говорю о тех отцах и о том старом поколении, которое представляет надутая княжна Х … ая, не терпевшая молодежи и дувшаяся на «новых оголтелых», Базарова и Аркадия; я буду изображать лучших отцов лучшего поколения. (Вот теперь уж и ясно, для чего княжне Х … ой отведены в романе две странички). Отец Кирсанова, Николай Петрович, примерный человек во всех отношениях; сам он, несмотря на свое генеральское происхождение, воспитывался в университете и имел степень кандидата и сыну дал высшее образование; доживши почти до старых лет, он не переставал заботиться о дополнении своего собственного образования. Все силы употреблял на то, чтобы не отстать от века, следил за современными движениями и вопросами; «прожил три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами сына; по целым дням просиживал над новейшими сочинениями, прислушивался к разговорам молодых людей и радовался, когда ему удавалось вставить и свое слово в их кипучие речи». Николай Петрович не любил Базарова, но побеждал свою нелюбовь, «охотно слушал его, охотно присутствовал при его физических и химических опытах; он бы каждый день приходил, как он выражался, учиться, если бы не хлопоты по хозяйству; он не стеснял молодого естествоиспытателя: садился где-нибудь в уголок комнаты и глядел внимательно, изредка позволяя себе осторожный вопрос». Он хотел сблизиться с молодым поколением, проникнуться его интересами, чтобы вместе с ним, дружно, рука об руку, идти к общей цели. Но молодое поколение грубо оттолкнуло его от себя. Он хотел сойтись с сыном, чтобы с него начать свое сближение с молодым поколением; но Базаров воспрепятствовал этому, он постарался унизить отца в глазах сына и тем прервал между ними всякую нравственную связь. «Мы, — говорил отец сыну, — заживем с тобой на славу, Аркаша; нам надобно теперь тесно сойтись друг с другом, узнать друг друга хорошенько, не правда ли?» Но о чем бы они ни заговорили между собой, Аркадий всегда начинает резко противоречить отцу, который приписывает это — и совершенно справедливо — влиянию Базарова. Отец, например, говорит сыну о любви к родимым местам: ты здесь родился, тебе все должно казаться здесь чем-то особенным. «Ну, папаша, — отвечает сын, — это совершенно все равно, где бы человек ни родился». Эти слова огорчили отца, и он посмотрел на сына не прямо, а «сбоку» и прекратил разговор. Но сын все еще любит отца и не теряет надежды когда-нибудь сблизиться с ним. «Отец у меня, — говорит он Базарову, — золотой человек». «Удивительное дело, — отвечает тот, — эти старенькие романтики! Разовьют в себе нервную систему до раздражения, ну, равновесие и нарушено». В Аркадии заговорила сыновняя любовь, он вступается за отца, говорит, что друг еще недостаточно его знает. Но Базаров убил в нем и последний остаток сыновней любви следующим презрительным отзывом: «Твой отец добрый малый, но он человек отставной, его песенка спета. Он читает Пушкина. Растолкуй ему, что это никуда не годится. Ведь он не мальчик: пора бросить эту ерунду. Дай ему что-нибудь дельное, хоть бюхнерово Stoff und Kraft⁵ на первый случай». Сын вполне согласился с словами друга и почувствовал к отцу сожаление и презрение. Отец случайно подслушал этот разговор который поразил его в самое сердце, оскорбил до глубины души, убил в нем всякую энергию, всякую охоту к сближению с молодым поколением; он и руки опустил, испугавшись пропасти, которая отделяла его от молодых людей. «Что ж, — говорил он после этого, — может быть, Базаров и прав; но мне одно больно: я надеялся тесно и дружески сойтись с Аркадием, а выходит, что я остался назади, он ушел вперед, и понять мы друг друга не можем. Кажется, я все делаю, чтобы не отстать от века: крестьян устроил, ферму завел, так что меня во всей губернии красным величают; читаю, учусь, вообще стараюсь стать в уровень с современными потребностями, а они говорят, что песенка моя спета. Да я и сам начинаю так думать». Вот какие вредные действия производит заносчивость и нетерпимость молодого поколения; одна выходка мальчишки сразила гиганта, он усомнился в своих силах и увидел бесплодность своих усилий не отстать от века. Таким образом молодое поколение по собственной вине лишилось содействия и поддержки со стороны человека, который бы мог быть очень полезным деятелем, потому что одарен был многими прекрасными качествами, которых недостает молодежи. Молодежь холодна, эгоистична, не имеет в себе поэзии и потому ненавидит ее везде, не имеет высших нравственных убеждений; тогда как этот человек имел душу поэтическую и, несмотря на то, что умел устроить ферму, сохранил поэтический жар до преклонных лет, а главное, был проникнут самыми твердыми нравственными убеждениями.

 

Отец и мать Базарова еще лучше, еще добрее, чем родитель Аркадия. Отец так же точно не желает отстать от века, а мать только и живет, что любовью к сыну и желанием угодить ему. Их общая, нежная привязанность к Енюшеньке изображена г. Тургеневым очень увлекательно и живо; тут самые лучшие страницы во всем романе. Но тем отвратительнее кажется нам то презрение, которым платит Енюшенька за их любовь, и та ирония, с какою относится он к их нежным ласкам.

 

Вот каковы отцы! Они, в противоположность детям, проникнуты любовью и поэзией, они люди нравственные, скромно и втихомолку делающие добрые дела; они ни за что не хотят отстать от века. Даже такой пустой фат, как Павел Петрович, и тот поднят на ходули и выставлен человеком прекрасным.

 

Итак, высокие преимущества старого поколения пред молодым несомненны; но они будут еще несомненнее, когда мы рассмотрим подробнее качества «детей». Каковы же «дети»? Из тех «детей», которые выведены в романе, только один Базаров представляется человеком самостоятельным и неглупым; под какими влияниями сложился характер Базарова, из романа не видно; неизвестно также, откуда он заимствовал свои убеждения и какие условия благоприятствовали развитию его образа мыслей. Если б г. Тургенев подумал об этих вопросах, он непременно изменил бы свои понятия об отцах и детях. Г-н Тургенев ничего не сказал про то участие, какое могло принимать в развитии героя изучение естественных наук, составлявших его специальность. Он говорит, что герой принял известное направление в образе мыслей вследствие ощущения; что это значит — понять нельзя; но чтоб не оскорбить философской проницательности автора, мы видим в этом ощущении просто только поэтическую остроту. Как бы то ни было, мысли Базарова самостоятельны, они принадлежат ему, его собственной деятельности ума; он учитель; другие «дети» романа, глуповатые и пустые, слушают его и только бессмысленно повторяют его слова. Кроме Аркадия, таков, например, Ситников, которого автор при всяком удобном случае корит тем, что его «батюшка все по откупам»⁶. Ситников считает себя учеником Базарова и обязанным ему своим перерождением: «поверите ли, — говорил он, — что когда при мне Евгений Васильевич сказал, что не должно признавать авторитетов, я почувствовал такой восторг… словно прозрел! Вот, подумал я, наконец нашел я человека!» Ситников рассказал учителю о Eudoxie Кукшиной, образчике современных дочерей. Базаров тогда только согласился отправиться к ней, когда ученик уверил его, что у нее будет много шампанского.

 

Браво, молодое поколение! Отлично подвизается за прогресс; и какое же сравнение с умными, добрыми и нравственно-степенными «отцами»? Даже лучший представитель его оказывается пошлейшим господином. Но все-таки он лучше других; он говорит с сознанием и высказывает собственные суждения, ни от кого не заимствованные, как оказывается из романа. Мы и займемся теперь этим лучшим экземпляром молодого поколения. Как сказано выше, он представляется человеком холодным, неспособным к любви, ни даже к самой обыкновенной привязанности; даже женщину он не может любить поэтическою любовью, которая так привлекательна в старом поколении. Если, по требованию животного чувства, он и полюбит женщину, то полюбит одно только тело ее; душу в женщине он даже ненавидит; он говорит, «что ей совсем и понимать не нужно серьезной беседы и что свободно мыслят между женщинами только уроды».

 

Вы, г. Тургенев, осмеиваете стремления, которые бы заслуживали поощрения и одобрения со стороны всякого благомыслящего человека, — мы не имеем здесь в виду стремления к шампанскому. И без того много терний и препятствий встречают на пути молодые женщины, желающие учиться посерьезнее; и без того злоязычные сестры их колют им глаза «синими чулками»⁷; и без вас у нас есть много тупых и грязных господ, которые тоже, подобно вам, укоряют их за растрепанность и отсутствие кринолинов⁸, издеваются над их нечистыми воротничками и над их ногтями, не имеющими той хрустальной прозрачности, до которой довел свои ногти ваш милый Павел Петрович. Довольно бы и этого; а вы еще напрягаете свое остроумие на придумывание для них новых оскорбительных прозвищ и хотите пустить в ход Eudoxie Кукшину. Или вы в самом деле думаете, что эмансипированные женщины хлопочут только о шампанском, папиросках и студентах или об нескольких единовременных мужьях, как воображает ваш собрат по искусству г. Безрылов⁹? Это еще хуже, потому что набрасывает невыгодную тень на вашу философскую сообразительность; но и другое — насмешки — тоже хорошо, потому что заставляет сомневаться в вашей симпатии всему разумному и справедливому. Мы лично расположены в пользу первого предположения.

 

Молодое поколение мужское мы защищать не станем; оно действительно таково и есть, каким изображено в романе. Так точно мы соглашаемся, что и старое поколение нисколько не разукрашено, а представлено так, как оно есть на самом деле со всеми его почтенными качествами Мы только не понимаем, почему г. Тургенев дает предпочтение старому поколению; молодое поколение его романа нисколько не уступает старому. Качества у них различны, но одинаковы по степени и достоинству; каковы отцы, таковы и дети; отцы = детям — следы барства. Мы не будем защищать молодого поколения и нападать на старое, а только попытаемся доказать верность этой формулы равенства. — Молодежь отталкивает от себя старое поколение; это весьма нехорошо, вредно для дела и не делает чести молодежи. Но отчего же старое поколение, более благоразумное и опытное, не принимает мер против этого отталкивания и почему оно не старается привлечь к себе молодежь? Николай Петрович, человек солидный, умный, желал сблизиться с молодым поколением, но, услыхав, как мальчишка назвал его отставным, он разрюмился, стал оплакивать свою отсталость и сразу сознал бесполезность своих усилий не отстать от века. Что за слабость такая? Если он сознавал свою справедливость, если он понимал стремления молодежи и сочувствовал им, то ему легко было бы привлечь на свою сторону сына. Базаров мешал? Но как отец, связанный с сыном любовью, он мог бы легко победить влияние на него Базарова, если б имел на это охоту и уменье. А в союзе с Павлом Петровичем, непобедимым диалектиком, он мог бы обратить даже самого Базарова; ведь только стариков учить и переучивать трудно, а юность очень восприимчива и подвижна, и нельзя же думать, чтобы Базаров отказался от истины, если бы она ему была показана и доказана? Г-н Тургенев с Павлом Петровичем истощили все свое остроумие в спорах с Базаровым и не скупились на резкие и оскорбительные выражения; однако Базаров не разрюмился, не смутился и остался при своих мнениях, несмотря на все возражения противников; должно быть, потому, что возражения были плохи. Итак, «отцы» и «дети» одинаково правы и виноваты во взаимном отталкивании; «дети» отталкивают отцов, а эти пассивно отходят от них и не умеют привлечь их к себе; равенство полное.

 

Николай Петрович не хотел жениться на Фенечке вследствие влияния следов барства, потому что она была ему неровня и, главное, потому что боялся своего братца, Павла Петровича, у которого было еще больше следов барства и который, однако ж, тоже имел виды на Фенечку. Наконец Павел Петрович решился уничтожить в себе следы барства и сам потребовал, чтобы брат женился. «Женись на Фенечке… Она тебя любит; она — мать твоего сына». — «Ты это говоришь, Павел? — ты, которого я считал противником подобных браков! Но разве ты не знаешь, что единственно из уважения к тебе я не исполнил того, что ты так справедливо назвал моим долгом». — «Напрасно ж ты уважал меня в этом случае, — отвечал Павел, — я начинаю думать, что Базаров был прав, когда упрекал меня в аристократизме. Нет, полно нам ломаться и думать о свете, пора нам отложить в сторону всякую суету», то есть следы барства. Таким образом, «отцы» сознали наконец свой недостаток и отложили его в сторону, чем и уничтожили единственное различие, существовавшее между ними и детьми. Итак, наша формула видоизменяется так: «отцы» — следы барства = «дети» — следы барства. Отняв от равных величин равные, получим: «отцы» = «детям», что и требовалось доказать.

 

Этим мы и покончим с личностями романа, с отцами и детьми, и обратимся к философской стороне, к тем воззрениям и направлениям, которые изображаются в нем и которые составляют принадлежность не молодого поколения только, а разделяются большинством и выражают общее современное направление и движение. — Как видно по всему, г. Тургенев взял для изображения настоящий и, так сказать, сегодняшний период нашей умственной жизни и литературы, и вот какие черты открыл в нем. Из разных мест романа мы соберем их вместе. Прежде, видите ли, были гегелисты, а теперь, в настоящее время, явились нигилисты. Нигилизм — философский термин, имеющий разные значения; г. Тургенев определяет его следующим образом: «Нигилистом называется тот, который ничего не признает; который ничего не уважает, который ко всему относится с критической точки зрения; который не склоняется ни перед какими авторитетами; который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип. Прежде без принсипов, принятых на веру, шагу ступить не могли; теперь же не признают никаких прынципов. Не признают искусства, не верят в науку и говорят даже, что наука вообще не существует. Теперь все отрицают, а строить не хотят; говорят, это не наше дело, сперва нужно место расчистить».

 

Вот коллекция современных воззрений, вложенных в уста Базарову; что они такое? — карикатура, утрировка, происшедшие вследствие непонимания, и больше ничего. Автор направляет стрелы своего таланта против того, в сущность чего он не проник. Он слышал разнообразные голоса, видал новые мнения, наблюдал оживленные споры, но не мог добраться до их внутреннего смысла, и потому в своем романе он коснулся одних только верхушек, одних слов, которые произносились вокруг него; понятия же, соединенные с этими словами, остались для него загадкою. Он не знает даже точно заглавия той книги, на которую он указывает как на кодекс современных воззрений; что же сказал бы он, если б его спросили о содержании книги? Вероятно, ответил бы только, что она не признает различия между лягушкой и человеком. В своем простодушии он вообразил, что понял бюхнерово Kraft und Stoff, что в нем заключается последнее слово современной премудрости и что он, значит, понял современную премудрость всю, как она есть. Простодушие наивное, но извинительное в художнике, преследующем цели чистого искусства для искусства. Все его внимание обращено на то, чтобы увлекательно нарисовать образ Фенечки и Кати, описать мечтания Николая Петровича в саду, изобразить «ищущую, неопределенную, печальную тревогу и беспричинные слезы». Дело вышло бы недурно, если бы он только этим и ограничился. Художественно разбирать современный образ мыслей и характеризовать направления ему не следовало бы; он или вовсе не понимает их, или понимает по-своему, по-художнически, поверхностно и неверно; и из олицетворения их составляет роман. Такое художество действительно заслуживает если не отрицания, то порицания; мы вправе требовать, чтобы художник понимал то, что он изображает, чтобы в его изображениях, кроме художественности, была и правда, и чего он не в состоянии понять, за то и не должен приниматься. Г-н Тургенев недоумевает, как можно понимать природу, изучать ее и в то же время любоваться ею и наслаждаться поэтически, и поэтому говорит, что современное молодое поколение, страстно преданное изучению природы, отрицает поэзию природы, не может любоваться ею, «для него природа не храм, а мастерская». Николай Петрович любил природу, потому что смотрел на нее безотчетно, «предаваясь горестной и отрадной игре одиноких дум», и чувствовал только тревогу. Базаров же не мог любоваться природой, потому что в нем не играл неопределенные думы, а работала мысль, старавшаяся понять природу; он ходил по болотам не с «ищущей тревогой», а с целью собирать лягушек, жуков, инфузорий, чтобы потом резать их и рассматривать под микроскопом, а это убивало в нем всякую поэзию. Но между тем самое высшее и разумное наслаждение природой возможно только при ее понимании, когда на нее смотрят не с безотчетными думами, а с ясными мыслями. В этом убедились «дети», наученные самими же «отцами» и авторитетами. Были люди, которые изучали природу и наслаждались ею; понимали смысл ее явлений, знали движение волн и трав прозябанье, читали звездную книгу ясно, научно, без мечтательности, и были великими поэтами¹⁰. Можно нарисовать неверную картину природы, можно, например, сказать, подобно г. Тургеневу, что от теплоты солнечных лучей «стволы осин становились похожи на стволы сосен, и листва их почти посинела»; может, и выйдет из этого картина поэтическая и ею залюбуется Николай Петрович или Фенечка. Но для истинной поэзии этого недостаточно; требуется еще, чтобы поэт изображал природу верно, не фантастически, а так, как она есть, поэтическое олицетворение природы — статья особого рода. «Картины природы» могут быть самым точным, самым ученым описанием природы и могут производить поэтическое действие; картина может быть художественною, хотя она нарисована до того верно, что ботаник может изучать на ней расположение и форму листьев в растениях, направление их жилок и виды цветов. Это же правило применяется и к художественным произведениям, изображающим явления человеческой жизни. Можно сочинить роман, представить в нем «детей» похожими на лягушек и «отцов» похожими на осин, перепутать современные направления, перетолковать чужие мысли, взять понемногу из разных воззрений и сделать из всего этого кашу и винегрет под названием «нигилизма», представить эту кашу в лицах, чтоб каждое лицо представляло собою винегрет из самых противоположных, несообразных и неестественных действий и мыслей; и при этом эффектно описать дуэль, милую картину любовных свиданий и трогательную картину смерти. Кому угодно, тот может любоваться этим романом, находя в нем художественность. Но эта художественность исчезает, сама себя отрицает при первом прикосновении мысли, которая открывает в ней недостаток правды.

 

Во времена спокойные, когда движение совершается медленно, развитие идет постепенно на основании старых начал, несогласия старого поколения с новым касаются вещей неважных, противоречия между «отцами» и «детьми» не могут быть слишком резки, поэтому и самая борьба между ними имеет характер спокойный и не выходит за известные ограниченные пределы. Но во времена оживленные, когда развитие делает смелый и значительный шаг вперед или круто поворачивает в сторону, когда старые начала оказываются несостоятельными и на месте их возникают совершенно иные условия и требования жизни, — тогда эта борьба принимает значительные объемы и выражается иногда самым трагическим образом. Новое учение является в форме безусловного отрицания всего старого; оно объявляет непримиримую борьбу старым воззрениям и преданиям, нравственным правилам, привычкам и образу жизни. Различие между старым и новым так резко, что по крайней мере на первых порах между ними невозможно соглашение и примирение. В такие-то времена и родственные связи как бы ослабевают, брат восстает на брата, сын на отца; если отец остается при старом, а сын обращается к новому, или наоборот, — между ними неизбежен раздор. Сын не может колебаться между любовью к отцу и своим убеждением; новое учение с видимою жестокостью требует от него, чтобы он оставил отца, мать, братьев и сестер и был верен самому себе, своим убеждениям, своему призванию и правилам нового учения, и следовал этим правилам неуклонно. ???

 

Извините, г. Тургенев, вы не умели определить своей задачи; вместо изображения отношений между «отцами» и «детьми» вы написали панегирик «отцам» и обличение «детям»; да и «детей» вы не поняли, и вместо обличения у вас вышла клевета. Распространителей здравых понятий между молодым поколением вы хотели представить развратителями юношества, сеятелями раздора и зла, ненавидящими добро, — одним словом, асмодеями

 

 

Примечания:

 

 

¹ Максим Алексеевич АНТОНОВИЧ

(1835-1918)

Критик, публицист. По происхождению разночинец (сын дьячка), окончил духовное училище и Петербургскую духовную академию. С 1859 г. сближается с Добролюбовым и Чернышевским, с 1861 – постоянный сотрудник «Современника», после смерти Добролюбова возглавил литературно-критический отдел журнала. После закрытия «Современника» не был приглашен Некрасовым к участию в «Отечественных записках»; выпустил брошюру (совместно с Ю.Г. Жуковским) против Некрасова, обвинив его в лицемерии и спекуляции на передовых идеях. После краткого сотрудничества в журналах «Космос», «Всемирный труд», «Слово», «Новое обозрение» и в газете «Тифлисский вестник» Антонович отошел от активной журнальной работы. Много переводил, а в конце жизни написал серию очерков-воспоминаний о Добролюбове, Чернышевском и Некрасове (пересмотрев своё отношение к поэту еще в конце 1870-х годов).
Асмодей нашего времени

 

Впервые – «Современник», 1862, № 3. Печатается (с сокращениями) по: Антонович М.А. Литературно-критические статьи. М.-Л., 1961.

 

 

² Из стихотворения Лермонтова «Дума» (1838).

 

 

³ В историко-литературном очерке Л.В. Пумпянского, посвященном «Отцам и детям», сказано, что «роман, действие которого развёртывается почти за два года до освобождения (крестьян. – Л.С.(, читателями 1862 года никак не мог быть принят как современный». По мнению исследователя, действие романа отнесено к 1859 году потому, что «конфликт между интеллигенцией разночинной и дворянской стал после 19 февраля 1861 года настолько острым, что изображение его в романе было бы затруднительно для Тургенева (((» — Пумпянский Л.В. Классическая традиция. М., 2000. С. 403-404.

 

 

⁴ Парис, сын троянского царя Приама, гостил у спартанского царя Менелая и похитил его жену, Елену Прекрасную, из-за чего и началась Троянская война.

 

 

⁵ Stoff und Kraft (точнее – “Kraft und Stoff” – «Материя и сила», 1855) – книга немецкого физиолога Людвига Бюхнера (1824—1899), популярная среди радикальной молодёжи 1860-х гг. Русский перевод её вышел в 1860 г.

 

 

⁶ Откупа – система сборов с торговли вином; откупщики покупали у государства право производства и торговли вином.

 

 

⁷ «Синий чулок» (blue stocking) – насмешливо-презрительное прозвище женщины, поглощенной учеными интересами и равнодушной к своей внешности. Источник выражения – название участников кружка Б. Стеллингфлита (Англия первой половины XVIII века), носивших вопреки моде синие чулки. Ср. «Отступление о синих чулках» в «Что делать?» Чернышевского (гл. 4, разд. XIII).

 

 

⁸ Кринолин – широкая юбка с вшитыми в нее обручами из китового уса, надевавшаяся в торжественных случаях; отсутствие кринолина – знак пренебрежения к светским удовольствиям и условностям.

 

 

⁹ Безрылов – псевдоним А.Ф. Писемского, который вел отдел фельетонов в «Библиотеке для чтения»; в одном из них (№ 12 за 1861 г.) он резко отрицательно отозвался об эмансипации женщин.

 

 

¹⁰ Реминисценция из стихотворения Е.А. Баратынского «На смерть Гёте» (1832):

… ручья разумел лепетанье,
И говор древесных листов понимал,
И чувствовал трав прозябанье;
Была ему звездная книга ясна,
И с ним говорила морская волна.

Источник: sobolev.franklang.ru