Подавление агрессии

Вопрос психологу:

Здравствуйте! Мне 24 года, до 12 лет я жила с родителями, постоянно подвергалась физическому и психологическому насилию. Кроме того, насилию они подвергали и друг друга, я при этом выставлялась виноватой. Когда мне было 12 отец ушел (виноватой сделали меня). С тех пор в моей жизни начался ад. Мать начала беспробудно пить и насилие умножилось. Всю свою ненависть и агрессию мать теперь изливала на мне (то, что раньше доставалось отцу). Я была оторвана от внешнего мира, мне нельзя было никому ничего говорить, мне нельзя было ни с кем общаться, в школе тоже никто ничего не знал, я до смерти боялась матери. Отец меня всегда защищал, и когда он уходил, я мечтала уйти с ним, но даже не подала вида, т.к. боялась, что мать убьет и меня и отца. С тех пор как я осталась с матерью я каждый день просто выживала, но не понимала зачем. Жизнь для меня давно закончилась. Я просто выживала по привычке. Когда мать трезвела, она становилась сверхзаботливой, так, что от ее заботы мне становилось хуже, чем когда она меня била и унижала. Она делала вид, что она идеальная мать, и требовала, чтобы я это подтверждала. Когда она трезвела, то делала вид, что не помнит как издевалась надо мной, как уничтожала.

Однажды я попыталась ей ответить, хотела ударить, но побоялась, что не смогу остановиться и убью её. Поэтому сдержалась. В 16 лет я сбежала из дома в домашнем халате и тапочках. Просто от страха, что кто-нибудь из нас кого-нибудь убьет. Я убежала от своей агрессии. К подруге. Потом ушла в соц. приют. Мать об этом узнала. Начала манипулировать. Делала вид, что погибает без меня, что спивается. Я ее пожалела и вернулась домой, думала, что она изменится. Я ошиблась. Стало только хуже. Через месяц я ушла из дома окончательно. И пошла жить к другу. Это все было в 11-м классе. Через месяц я закончила школу с золотой медалью (мама всегда мечтала об этом) и отдала медаль маме. Так я надеялась, что она оставит меня раз и навсегда. Всё, что я делала самостоятельно за этот год (уход из дома, приют, подруги) – всё это выставлялось как распутство, неблагодарность, жестокость, эгоистичность, что я такая же раздолбайка, как мой отец. И внутренне я всё это принимала. Я чувствовала себя виноватой и недостойной жить. Но продолжала жить. Ещё через месяц я поступила в ВУЗ в другом городе. Так я надеялась начать новую жизнь. Самостоятельную и счастливую. Но я ошиблась снова. Хотя я ничего не хотела больше иметь общего с мамой, ничего не хотела от неё брать, она использовала старые ниточки, она знала как мной манипулировать.
просто оставалась её куклой, марионеткой. Она давила на меня чувством вины. Она убедила меня в том, что я виновата во всех ее несчастьях. Поэтому продолжалось общение по сотовому, где она подкрепляла мое чувство вины. Как только она чувствовала мою самостоятельность, что я сама зарабатываю на жизнь, что у меня все хорошо, она просто поднимала старый пласт вины. У меня всё рушилось и я была вынуждена брать у нее деньги. От этого чувство вины усиливалось и она меня добивала. Всё это она могла проделывать всего лишь парой незначительных фраз. Я училась в университете, у меня появлялись друзья, мир был прекрасен и добр, поэтому всю свою ненависть и агрессию мне пришлось спрятать как можно дальше, чтобы никто не заметил. Я была убеждена в том, что я чудовище, виновное в чужих страданиях, и что я не заслуживаю человеческого счастья. Но все эти чувства я прятала поглубже, и создавала видимость самого доброго, самого милого и веселого человека. Я выстроила искусственный сахарно-ванильный мир, вышла замуж, закончила университет, но мама продолжала тиранить мое подсознание и в реальности по телефону и в моей голове. Возникло бешеное напряжение, которое я больше не могла выносить, и прекрасная картинка рухнула. Я развелась, бросила успешную научную карьеру, работу, друзей, еще подкосила психосоматика, и я осталась одна. Всё это разрушила я сама. Не потому, что что-то было плохо, наоборот, всё было сказочно хорошо, и мне казалось, что всё не настоящее, что это не моя жизнь.

о не соответствовало моему внутреннему аду и чувству вины. Вот уже два года после этого я хожу к психологу, у меня лучшие друзья, близкие люди, огромная поддержка, да ещё вдобавок я нашла отца, которого не видела 10 лет (это было для мне счастьем). Он тоже меня сейчас поддерживает. Но это не вернуло мне желание и силы жить. Меня мучает детская мечта, чтобы моя мать умерла в мучениях. Я хочу убить ее, отомстить. Сейчас я ищу в себе желание жить, силы творить и создавать. Я прекрасно рисую, люблю танцевать, люблю детей, занимаюсь вожатством, люблю людей, и мечтаю о том, что однажды проснусь и забуду всё прошлое, как страшный сон, которые снились мне всю жизнь до сих пор. Мечтаю что проснусь без чувства вины, обиды, страха и ненависти. С мамой не было ни одного откровенного разговора. Я пыталась, но не получается. Она хороший актер и манипулятор. Это бесполезно. Вижу единственный выход только в том, чтобы убить её. Я занимаюсь йогой, медитацией, аутотренингом, посещаю психолога, прохожу семинары, но пока не эффективно. Я вымотана, у меня уже совсем нет сил на саморазвитие. А как только я расслабляюсь меня поглощает ненависть. В таком состоянии я не могу ни взаимодействовать с людьми, ни чем-либо заниматься. Как справиться с ненавистью и обидой? Заранее спасибо.

Автор вопроса: Ксения Возраст: 24

Источник: psycabi.net

Разница между американцами и русскими такова, что первый сошлется на головную боль, чтобы не пойти на вечеринку, в то время как у русского действительно заболит голова
Пол Вацлавик, хороший психолог

Написать статью про агрессию меня вдохновила одна особенность моей практики как психолога и психотерапевта в Донецке. Так уж получается, что со многими клиентами тематика работ – подавленная, сдержанная, вытесненная из сознания агрессия в тех или иных ее формах.

Вы спросите: какие формы она приобретает? Что ж, диапазон проявлений такой «вытесненной в бессознательное» агрессии, с которыми приходится сталкиваться в психологической работе, довольно широк. От банального простого замешательства (скованности), появляющегося, например, во время того, как кто-то лезет без очереди, неспособности сказать «нет» (да так, чтобы послушались!) и до более сложных случаев, проявляющихся в виде «неуместного и необъяснимого» тремора рук в самые неподходящие моменты, нервных тиков, выдергивания волос и т.д.

Однако сначала я забеспокоился. Ведь в психотерапевтической работе такая «глобальность темы» может возникать, если у психолога у самого какой-то кусочек этой проблемы не «проработан». И ему кажется, что он видит соломинку в глазу у своего клиента, а на самом деле это лишь его «родное бревно». Касается ли это меня? Думаю, лишь отчасти. Ведь с некоторых пор тема агрессии – это, по большому счету, одна из компетентных областей моей работы.

Так в чем же причина? Как можно объяснить то, что тема сдержанной агрессии имеет такой распространенный характер? Не думаю, что это просто совпадение. Особенно для нашего региона.

Но наш оппонент может воскликнуть: «А какое отношение сдержанная агрессия имеет к Донбассу? Разве для Донецка это может быть проблемой? Общеизвестно, что Донецк по Украине «славится» более высоким уровнем агрессивности. И каждый, кому приходится путешествовать по городам Украины, подтвердит это: количество стычек и их острота в донецком городском транспорте выше, чем в тех же Одессе, Харькове или Киеве»!

Возможно, жители нашего шахтерского края отличаются большей переносимостью прямой и активной агрессии. Это хорошо, если так. Потому что при таком положении дел ее легче достать из глубин бессознательного, превратив в «мирный атом». C другой стороны, относительно большое количество «мелких» конфликтов может свидетельствовать о накопленной в глубинах бессознательного агрессии.

Как бы там ни было в Донецке, нужно отметить, что тема агрессии вообще очень важна в психотерапии, не случайно многие уважаемые мною авторы, в частности, З. Фрейд, В. Райх, А. Лоуэн, Ф. Перлз и др. считали, что гнев – это эмоция, которая исцеляет (при правильном к ней отношении). И я разделяю их мнение, что патологическое сдерживание ЛЮБЫХ эмоций (не только гнева и раздражения) – это вообще важная особенность нашей культуры.

Думаю, что многие из читателей уже насторожились и готовы спорить со мной, приводя в пример Будду, Иисуса Христа, да и вообще идеалы гуманизма и человеколюбия. Я же попрошу: не спешите. Почитайте еще, дальше будет интересней. И, быть может, вам станет более понятной причина угнетенного состояния, больного желудка, разрушающихся зубов (я не шучу – вытесненная агрессия часто играет здесь не последнюю роль) или гипертонической болезни у вас или близкого вам человека…

Мое отношение к агрессии

В Википедии агрессия она определяется как умышленное причинение вреда иным лицам (или себе: аутоагрессия). Агрессия сопровождается эмоцией гнева в разной степени проявления: от раздражения до бешенства. Эти (и некоторые другие) эмоции в народе носят название «негатива». Да и само слово «агрессия» носит довольно негативный смысловой оттенок, согласитесь, так уж водится – разозленный человек, по умолчанию является «плохим», отрицательным.

Я так не считаю. И своим клиентам люблю повторять: «Когда человеку жарко – он потеет. Когда человеку плохо, дискомфортно – он (обязательно!) злится, становится агрессивным». И в этом плане злость, гнев – замечательная сила, которая по замыслу создателя как раз и появляется, чтобы «исправить» дискомфорт. Вообще, я с большим уважением отношусь к эмоции гнева: как у других людей, так и у себя.

Тем не менее, от «негатива» многие пытаются избавиться, равно как и помочь другим выйти из этого состояния (в том числе тупо заменив его «позитивом»), не обращая внимания на причины появления того же раздражения. Для того чтоб не заметить, вытеснить, сдержать этот «негатив» и раздражение, существует целая индустрия различных развлечений, алкогольная промышленность, на это направлена общественная мораль, религия и т.д. Вспомните, к примеру, «рекомендацию» подставлять левую щеку, если ударили по правой…

Я как-то выразил свое уважительное отношение к агрессии одной своей клиентке, страдающей депрессией. И она сказала, что это «слишком хорошо» для агрессии. По ее мнению, мне недостает осуждения, которого, несомненно, заслуживает сей «позор и большое недоразумение человечества».

И слава Богу, что недостает! Ведь именно поэтому лично я не склонен к депрессиям! Ибо сдержанная и вытесненная в бессознательное злость всегда приводит к каким-то неприятным последствиям для человека. К каким именно? Читайте далее!

Гештальт-терапевтическое определение агрессии

Сейчас я дам определение агрессии, не замутненное моралью. Оно отличается от того, что находится в энциклопедическом словаре и даже может показаться вам несколько необычным. В чем его необычность? В том, что каждый, кто его слышит, рискует стать чуточку здоровее, активнее и целостнее. Проверено на практике.
Но для начала давайте создадим подобие фундамента, на котором мы построим наше определение. Фундамент будет состоять из трех китов.

Человеку, для того, чтобы жить, развиваться и размножаться, НЕОБХОДИМО БРАТЬ из внешнего мира ресурсы. Например, те же пища, воздух… И то, и другое необходимо для снабжения организма энергией, для «строительства» клеток и пр.
Для этих же естественных целей человеку НЕОБХОДИМО не только брать, но и ПЕРЕСТРАИВАТЬ ПОД СЕБЯ упомянутые ресурсы так, чтобы они смогли быть «взятыми» и использованными во благо. Например, мясо может быть переварено и усвоено, если только оно должным образом приготовлено, пережевано в кашицу и смочено слюной. «Неприспособленные», неадаптированные ресурсы практически бесполезны. Уверен, вы понимаете, что я имею в виду.
Также НЕОБХОДИМО из упомянутых ресурсов УДАЛИТЬ ВРЕДНЫЕ КОМПОНЕНТЫ/СВОЙСТВА. Если продолжить наш пример с мясом, то предполагаемое блюдо, вы согласитесь, не должно содержать шерсти, желчи и т.д. Противный пример, не правда ли? 🙂

А теперь, определение – в студию!

Итак, агрессия – это любое поведение человека, связанное с попытками обращения за ресурсом к окружающей среде, либо ее перестройки в соответствии со своими нуждами, а также удаления из нее чего-то «неудобного».

Следовательно, человек, который нуждается, который «голоден», по определению агрессивен! Да, когда человеку жарко – он потеет, когда дискомфортно – злится!

Помните, пару абзацев выше я упомянул одну клиентку (кстати сказать, ее депрессивные состояния на сегодняшний день остались в прошлом). Так вот, она, читая данное определение, с возмущением заметила, что в моей интерпретации совершенно не хватает гуманности, человеколюбия и «ощущения единения с миром». Потому что человек, который чувствует это «единение с мировой душой», не будет агрессивным. Он не будет употреблять в пищу «братьев наших меньших», и он должен стать вегетарианцем! И он обязан подставлять другую щеку!

Ох уж эта «мировая душа»! Ох уж это «единение»! Хотя что-то есть в ее словах. Как человек и как психолог скажу, что именно единение и сочувствие (у некоторых, правда, страх штрафа или лишения свободы) позволяет нам нормально и счастливо сосуществовать друг с другом в этом мире. Но не в такой же степени – путем отречения от своей сущности, от своего тела! Давайте оставим это святошам и другим невротикам.

«Почему же сразу невротикам?! Какое отношение к неврозу имеет вера и религия?!»,– кто-то может спросить обиженно. В этом месте я буду достаточно настойчив, резок и, если хотите, агрессивен – по разным соображениям: и из-за конкурентных чувств по отношению к служителям культа (почему бы и нет!), а также из-за сопереживания некоторым своим клиентам, чьи родственники попали в секту.
если религия заставляет отвернуться от естественной природы человека, то это не вера, а невроз. И агрессия, как и данные Богом (если хотите, то эволюцией) зубы, – это часть человеческого естества. Далее я подробно покажу, откуда и как берется невроз «беззубости». И да простят меня толпы людей, ходящих по улице с разговорами «о Боге» и подменяющих глубокую, осознанную веру своими нерешенными душевными конфликтами. Ведь, как говорил дедушка Фрейд, невроз – штука заразительная…

Последствия сдерживания гнева и подавления агрессии

Давайте-ка изобразим сейчас некоторого человека. Пусть это будет, так сказать, «среднестатистическая» женщина по имени Ольга. Подчеркиваю, это полностью вымышленный персонаж. Тем не менее, каждый из нас может найти некоторое сходство с психологией и с реакциями, которые я сейчас буду подмечать у Ольги.

Итак, Ольга в течение дня неоднократно оказывается в стрессовой, агрессивной среде, пребывание в которой связано с ощущением дискомфорта. Значит, в любой из перечисленных ситуаций, то ли это:

Муж Ольги взял привычку не бриться на ночь. (Мужу-то хорошо, но Ольге ощущение колючей щетины во время занятия любовью – неприятно).
Сын «отличился» поведением и Ольгу вызывают в школу. (Теперь, вместо того, чтобы посмотреть телевизор дома, предстоит поход в школу).
Старенькая свекровь серьезно заболела и требует внимания. (Теперь надо ухаживать за свекровью, помогать ей мыться и т.д. И вообще, придется существенно изменить привычный образ жизни).
У Ольги на работе ввели «дресскод». (И теперь ей нужно приходить на работе в строгой деловой одежде, а не в любимых удобных и мягких джинсах).
В 11 вечера на скамейке возле подъезда молодежь устроила гуляния. (Они веселятся и галдят, слушают музыку из мобильных телефонов, девушки пищат от удовольствия, Ольге же довольно сложно заснуть).

Итак, в любом случае у Ольги НЕОБХОДИМО будут появляться раздражение, гнев – природная энергия, генерирующаяся организмом с целью переработки или устранения неудобств. Причем независимо от желания самой Ольги. Ибо так устроен живой организм, психика.

Однако, Ольга может молча терпеть все вышеперечисленные тяготы судьбы. Так, она может останавливать себя разными чувствами (а как правило, агрессия останавливается страхом, виной или стыдом, или всеми тремя чувствами одновременно), мыслями, убеждениями или верой. Например, в ситуации с небритым мужем или с сыном она, начитавшись умных книг по психологии отношений, может сказать самой себе: «Ведь не ссориться же по такому пустяку?». В ситуации с больной свекровью тем более злиться «нельзя». «Нормальный человек не должен сердиться на старого, больного человека. Ведь не по своей вине она заболела. Таков уж ее и мой крест», – убеждена Ольга. На работе Ольга покорно подчиняется из-за страха увольнения. В ситуации с разбушевавшимися подростками праведный гнев Ольги может парализоваться чувством бессилия.

Заметьте, я не собираюсь давать оценку поведению Ольги, говорить, что оно «неправильно». Нет. Быть может, в той или иной ситуации как раз Ольгина реакция, а не какая-то другая, является наименьшим из всех зол. Здесь я лишь хочу сконцентрировать внимание на некоторых возможных психологических и социальных последствиях подавления агрессии. Иными словами, на «плате по векселю» за сдерживание эмоции гнева. Вот какова плата:

Постепенное ухудшение качества жизни. Это и понятно. Человек, подавляющий появляющееся (как мы выяснили, вследствие ощущения дискомфорта) чувство гнева, как бы «соглашается» на этот дискомфорт. Со временем происходит адаптация организма к новым условиям, гнев вытесняется в бессознательное, человек же просто перестает замечать и раздражение, и саму неблагоприятную обстановку.

Хорошей иллюстрацией сказанному может быть фильм Ларса фон Триера «Догвилль», где главная героиня фильма, безропотная, скромная девушка Грэйс, взамен на приют и спасение от гангстеров, сначала соглашается работать на жителей города на общественных началах. Все бы хорошо, но постепенно, запросы обитателей Догвилля возрастают, и они просто таки садятся на шею Грэйс, превратив ее в настоящую рабыню, включая сексуальную эксплуатацию…

Пониженный энергетический тонус. Организм, сталкиваясь с дискомфортом, тратит ресурс на то, чтобы выработать энергию, которая, по «наивным воззрениям» организма, должна быть направлена на устранение дискомфорта. С другой стороны, вырабатывается энергия, необходимая для удержания агрессии. Со стороны это похоже на то, как водитель жмет на газ автомобиля и при этом ручной тормоз включен. Получается, что происходит двойной расход ресурсов: на «автоматическую» выработку агрессии по причине страдания, а также на контейнирование агрессивных импульсов внутри себя. Заметьте, на держание «хорошей мины при плохой игре» организм расходует энергию по силе превышающую ту, которая возникла как реакция на стресс.
Психосоматические расстройства. Сдерживание гнева – это лишь полбеды. Настоящая беда может наступить, когда агрессия перестает осознаваться, замечаться. То, что человек зарыл, как страус, голову в песок и не замечает своего сдержанного гнева, совсем не означает, что агрессия исчезла, а энергия гнева растворилась. В отопительной системе, повышенное давление пара может найти и разрушить «слабое звено». Так и энергия невыраженного гнева «находит» внутренние органы, нарушая их функционирование. Пострадать может что угодно, в зависимости от индивидуальных особенностей человека. Необходимо отметить, что психосоматика – распространенное явление, по данным статистики, на амбулаторном приеме она отбирает около 50% времени врачей.

Вот «классическая семерка» психосоматических заболеваний, в которых роль психологических факторов считается абсолютно доказанной: язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки, бронхиальная астма, гипертония, сахарный диабет, нейродермиты, ревматоидный артрит и язвенный колит. Близко к этой семерке подходят: ишемическая болезнь сердца, миома матки и др.

Аутоагрессия (агрессия по отношению к себе). В принципе, психосоматика, развивающаяся на почве вытесненной злости – по сути также является аутоагрессией. Но здесь я имею в виду классические проявления аутоагрессии, описанные в психологической литературе: склонность к рискованному поведению (например, агрессивное вождение машины, рискованный секс, тяга к экстремальным видам спорта, оттягивание визита к врачу и, соответственно, «запускание» болезни), а также осознанное (суицидальные попытки) или неосознанное («случайно» порезал палец ножом, третий раз подряд попал в аварию) нанесение себе повреждений различной тяжести. Вообще, природой не предусмотрено то, чтобы живой организм злился на себя. Это нонсенс. Злость – это всегда ответ на раздражитель, который классифицируется организмом как внешний, чужеродный. Но у человека такое перенаправление энергии, случается в порядке вещей.
Взрывчатость, жестокость, компульсивное отреагирование. Впрочем, не у всех людей вытесненная в бессознательное агрессия находит свой орган для «съедения». Возможна ситуация, когда накопившийся гнев вырывается на поверхность, как баллистическая ракета. И горе тому, кто оказывается под рукой.

У Грэйс из фильма «Догвиль», которую я упомянул выше, «взрывчатость» выразилась в том, что она приказала расстрелять жителей всего города, включая женщин и даже грудного младенца. Их и расстреляли…

Страхи (фобии) и тревога. Невыраженная (например, из-за вины или страха) агрессия имеет чудесное свойство: проецироваться на других людей. В смысле, человек, не замечая пламя гнева внутри себя, может постоянно улавливать его отблески в глазах почти каждого встречного. Ну и тогда человек, вместо себя (сам-то он теперь весь в белом) начинает бояться уже других людей. Не спасаются от проекции животные и даже предметы. Фриц Перлз считал, что в большинстве случаев боязнь собак проистекает из-за проекции собственной агрессивности на невинных животных. Психотерапевты частенько сталкиваются со случаями, подобными описанному Перлзом.

Одного человека преследовал страх, что однажды он будет убит свалившейся с крыши черепицей. Он старался не ходить вдоль домов и, забредая на проезжую часть, испытывал повышенный риск быть задавленным машиной. Его, естественно, невозможно было убедить в том, что шансы быть убитым черепицей составляют один к миллиону. Однажды он принес мне газетную вырезку и с триумфальным видом показал, что какой-то человек был убит черепицей: «Вы видите, я был прав; такие вещи действительно случаются». Он искал «доказательства» и нашел-таки одно; в конце концов, его страх растворился после того, как он избавился от проекции своего специфического желания высовываться из окна и кидать камни в тех, кто поступил с ним «несправедливо».

Хроническое чувство вины, обида. Среди психологов существует мнение, что оба чувства являются побочным эффектом отравления организма невыраженной агрессией. Собственно, я не берусь утверждать, что стоит только сдержать агрессию, как появится чувство вины либо обида. Не обязательно. Каждый сходит с ума по-своему: кто-то начинает бояться собак, кто-то несется к хирургу, чтобы что-то отрезать. Но опыт работы психотерапии показывает некоторую двойную зависимость. Как только человек становится способным осознавать свой гнев, а еще лучше – аккуратно направлять энергию злости, чтобы отстоять себя, чтобы улучшить условия своего существования, как самообвинение становится менее токсичным. Верно и обратное. По мере проработки чувств вины или обиды, становится возможным осознание и выражение раздражения и гнева…

И это далеко не все проявления подавления и вытеснения из сознания чувства гнева. Однако, моей целью не является просто перечислять различные психологические симптомы. Да и вам, дорогой читатель, наверняка хотелось бы получить кое-какую практическую информацию о том, «кто виноват и что делать». Этому и посвящена вторая часть статьи.

Источник: psylight.com.ua

Дорогие друзья,
сегодня мы с вами продолжим тему поисковой активности и её связи с защитными состояниями психики.

Состояние обученной беспомощности — это не только негативная реакция на целый класс ситуаций, но одновременно и защита от аналогичных ситуаций. Хуже всего, что у этого состояния есть неприятное свойство распространяться с тех ситуаций и деятельностей, в которых оно возникло, на множество других. Человек даже не начинает пытаться справляться с задачами, с которыми вполне мог бы справиться. Почему же это происходит? Дело в том, что после ситуации пережитого поражения, которое привело к отказу от поиска, многие окружающие явления, да и сам мир начинают переживаться как небезопасные, вызывающие тревожность и неудовольствие.
Отдельно важно сказать, что огромную роль в реагировании человека на стресс и поддержании состояния поисковой активности играют исходные родительско-детские отношения.Если они обеспечивали основные потребности ребенка и сформировалась здоровая, не невротическая привязанность между ребенком и родителями, то дальше такой ребенок меньше подвержен состояниям тревоги, ведь у него сформировалось переживание базовой безопасности, защищенности, а сами родители помогли ребенку осознавать возникающие в отношениях чувства, принимая состояния ребенка, точно и своевременно поясняя и озвучивая ребенку в вербальных формах характер его эмоцональных реакций.

В то же время, важным моментом, поддерживающим человека и его попытки справиться с негативными стрессорами является благоприятное окружение, если оно поддерживает усилия и уверенность человека, что он может справиться. При наличии такого поддерживающего окружения, которое само является положительной реализацией одной из базовых потребностей человека в социальных связях, человек не теряет поисковой активности.

Подавленная агрессия и отказ от поисковой активности.

Как я уже говорила, активное поисковое поведение может соспровождаться как реакциями борьбы, так и бегства. Обе эти реакции являются проявлением поисковой активности в совладании со стрессовой ситуацией. В то же время, если проявления агрессивности человека блокированы, то он воспринимает негативные стрессоры для формирования, подкрепления и распространения состояния обученной беспомощности на все большее количество жизненных ситуаций.
Важным фактором блокирования прирожденного состояния поисковой активности является характер воспитания ребенка матерью, которая, проявляя либо гиперопеку, либо, наоборот, отвергая ребенка, может не научить его тому, как самостоятельно защищать себя или как справляться с состояниями внутреннего напряжения. Если это происходит на фоне неуверенности ребенка в себе и своих силах, в качестве отношений привязанности с матерью, то агрессия, проявляющаяся как реакция на страх, подавляется, приводит к состояниям переживания враждебности мира, формируется потребность в состояниях слияния и симбиотических отношениях с матерью. Одновременно, поскольку собственные силы переживаются как недостаточные, возникает и враждебность к самому себе. Эта враждебность может быть следствием и отождествления с чувствами враждебной, не принимающей матери. Если ребенка не научить правильным формам выражения агрессии в социально приемлемых формах, происходит хроническое накопление эмоций гнева, злости, враждебности, возникает истощение иммунитета и возникают самые разнообразные психосоматические реакции. Важно отметить, что существует такой тип матерей, которые блокируют стремление ребенка к автономии и независимости либо своей гипертревожностью, либо авторитарным доминированием и враждебностью. Такие матери делают психосоматические заболевания уделом искаженного и неблагоприятного развития своего ребенка.
Важным моментом неправильной невротической регуляции агрессивности является также культурный конфликт между переживанием агрессии и неприятием её с культурной точки зрения, а чаще всего и вытеснением осознавания восприятия собственной агрессии, самого факта её наличия в своих чувствах.
Именно подавленная агрессия наиболее разрушительно воздействует не только на психику, но и на тело, является основой психосоматических реакций.

Тема разворачивания подавленной агрессии и обращения её в правильном направлении является одной из тем прошедшего тренинга Отныне я — живая! Отзывы участниц , и здесь я не описывала её с примерами и с исчерпывающей полнотой, ведь сейчас для нас важно другое — понять связь и влияние подавленных агрессивных чувств на отказ от поисковой активности.
Сегодня я предлагаю вам сделать

Упражнения:
1. Сегодня я попрошу вас вспомнить и постараться осознать и записать в комментариях те ситуации, в которых вы агрессивны и злитесь.
2. Вспомните и опишите, как выражает свою ярость ребенок.
3. Постарайтесь найти пару минут для уединения в день, чтобы выразить свою ярость так, как её выражает ребенок? опишите здесь свои опыты и чувства.
4. Подумайте и прокомментируйте здесь- как можно было бы выразить вашу агрессию в различных вариантах в культурно приемлемых формах?

Тема поисковой активности будет продолжена, а сейчас я с интересом жду ваших осознаваний и комментариев об опыте сделанных упражнений.

Источник: inspiration-to.livejournal.com

Воспитание

Культура воспитания детей весьма гуманизировалась за последние 100 лет в результате просветительской деятельности психологов и гуманизации общества в целом, и воспитательная стратегия розг уже осталась в прошлом.

Сегодня многие психологи считают, что воспитание должно представлять собой лишь предоставление для ребенка возможностей для развития. Может сложиться впечатление, что воспитание ребенка – это только научение и обучение чему-то новому. Конечно, научение и обучение занимает значительное место в процессе воспитания, но, особенно на первых годах жизни, воспитание содержит в себе значительную долю запретов и принуждений, к которым приучают ребенка, что вызывает у него неудовольствие. Но, чаще всего, эту стратегию принуждения приходится проводить до конца подросткового возраста.

Необходимость принуждений связана, прежде всего, с тем, что культура человеческого общества и нормы социума не имеют генетического наследования. Для того чтобы человек стал человеком, ему приходится отказываться от весьма значительной своей животной части, именно которая и наследуется генетически. Поэтому при воспитании ребенка родителям приходится налагать множество запретов, по сути, на естественные желания.

Запреты и ограничения приходится вводить с момента, когда ребенок начинает ползать. Первый запрет – это запрет на свободу передвижения, который проявляется, например, в том, что ребенка помещают в манеж. Запрет на свободу передвижения действует, в той или иной форме, практически, до конца подросткового возраста (хотя многие родители пытаются сохранять его значительно дольше).

Следующий запрет, с которым сталкивается ребенок – это приучение к опрятности, который, вводит в определенные рамки естественную потребность в немедленном удовлетворении естественных потребностей. Сюда же относятся требования не пачкаться, не есть руками, мыть руки и другие, которые, по сути, являются противоестественными животной составляющей ребенка.

Также ребенка изолируют от половых отношений родителей, что вызывает у него ревность и любопытство. Родители порицают детский онанизм, препятствуют сексуальным играм детей в раннем возрасте и половым сношениям в подростковом возрасте, отодвигая в далекое будущее удовлетворение сексуальных желаний.

Также родители регулируют пищевые пристрастия ребенка, режим сна и бодрствования, дисциплинируют его, ограничивают проявление агрессивности и требует послушания в других сферах, всякий раз С„СЂСѓСЃС‚СЂРёСЂСѓСЏ желания ребенка тем или иным образом, вызывая его неудовольствие.

Именно ограничения естественных животных желаний очищает пространство, в котором может проходить научение и обучение, которое, по сути, является сублимацией инстинктивных влечений. Обучение и научение в цивилизованном обществе, конечно, должно проводиться без принуждения. А вот для того, чтобы ограничить естественные животные желания – приходиться, по прежнему, прибегать к принуждению и запретам. И это вызывает у ребенка неудовольствие и ответную агрессию в адрес родителей, которую им приходится подавлять.

При воспитании ребенка приходится прибегать к наказаниям, которые сводятся, в конце концов, в той или иной форме, к угрозе отказа в любви со стороны родителей. Потребность в любви для ребенка оказывается более сильной, чем все инстинктивные удовольствия вместе взятые, и он постепенно подчиняется требованиям родителей, сохраняя для себя самое важное – их любовь.

Раннее Супер-Эго

Процесс воспитания очень сложный и многогранный и, конечно, не сводится только к запретам и принуждениям. Кроме научения и обучения центральное значение в воспитании имеет РёРґРµРЅС‚РёС„РёРєР°С†РёСЏ с родителями и другими воспитателями, которая возникает из-за любви к ним и желания быть похожим на объект любви. Это не только сознательное желание быть таким же как – но и бессознательный врожденный механизм, который заключается в интроекции, «впитывании» в свою личность личностных особенностей значимых фигур из окружения.

Способность к подражанию существует и у высокоразвитых животных в естественных условиях, но этот процесс проходит в рамках инстинктивного поведения. При воспитании ребенка стоит задача выйти за рамки инстинктивного поведения, поэтому в воспитании важную роль играет принуждение, которое, по сути, является агрессией со стороны родителей и других воспитателей. Идентификация в результате принуждения оказывается вынужденной. Не в силах противостоять давлению со стороны воспитателей, ребенок не только покоряется принуждению, но и признает это принуждение правомочным и справедливым, т.е. идентифицируется с принуждающим его воспитателем, интроецируя (впитывая) его требования. Такой процесс в психоанализе называется РёРґРµРЅС‚РёС„РёРєР°С†РёРµР№ СЃ Р°РіСЂРµСЃСЃРѕСЂРѕРј.

Идентификация с агрессором формирует в психике ребенка новое образование, которое в психоанализе называют ранним Супер-Эго – это инстанция, которая является комплексом норм, правил, запретов и требований воспитателей. Супер-Эго – по сути, является внутрипсихической инстанцией принуждения. Благодаря этому ребенок следует привитым ему социальным нормам и требованиям, испытывая вину и угрызения совести при нарушениях им этих требований, даже если рядом нет воспитателей. Это уже не просто страх РЅР°РєР°Р·Р°РЅРёСЏ , а страх самонаказания. Супер-Эго – по сути, запускает внутрипсихический механизм аутоагрессии.

В предыдущей статье мы уже детально проанализировали процесс формирования раннего СЃР°РґРёСЃС‚РёС‡РЅРѕРіРѕ РЎСѓРїРµСЂ-РРіРѕ у детей излишне тревожных матерей. Формирование нормального раннего Супер-Эго возникает в результате меньшего количества запретов, чем у тревожных матерей, но, все равно, связано с запретами и принуждениями. Умеренное количество запретов и принуждений оставляет ребенку предохранительный «клапан», через который выходит избыточная агрессия ребенка, не преобразованная в аутоагрессию Супер-Эго.

Агрессивность ребенка

При переходе на кормление ложечкой родители часто сталкиваются с тем, что ребенок без видимой причины плотно смыкает губы и совершает движения головой, которые можно однозначно трактовать, как знак нет. Как можно объяснить подобное немотивированное упрямство ребенка? Конечно, это можно попытаться отнести к ранним вкусовым пристрастиям, но наблюдения показывают, что одну и ту же пищу ребенок может принимать охотно или выражать упрямое сопротивление.

Психоаналитик Рене Шпиц видит в этом нет ребенка подходящее средство, для выражения ответной Р°РіСЂРµСЃСЃРёРё в адрес воспитателя, которому брошено его собственное нет, многократно высказанное им в процессе запретов. Ребенок платит той же монетой за принуждения в процессе воспитания, разряжая подавленную в нем ответную агрессию.

Так происходит РїСЂРµРІСЂР°С‰РµРЅРёРµ РїР°СЃСЃРёРІРЅРѕСЃС‚Рё РІ Р°РєС‚РёРІРЅРѕСЃС‚СЊ – это очень важный процесс в развитии личности ребенка. Ребенок требует учитывать свои желания и нежелания, в результате чего формируется личность ребенка. Пусть, пока это выглядит нелепо, но, тем не менее, к таким самоутверждениям недавно сформированного Я ребенка нужно относиться с должным уважением и соответствующим терпением, не ломая формирующуюся личность РёР·Р±С‹С‚РѕС‡РЅС‹Рј РїСЂРёРЅСѓР¶РґРµРЅРёРµРј.

Агрессивность ребенка, таким образом, является естественным следствием процесса воспитания. И эту агрессию ребенок закономерно проявляет в адрес своих родителей: он кусает своих родителей, дерется с ними и закатывает им истерики. Это естественные ответные реакции на тяготы тяжелой детской жизни, полной запретов. Не простой вопрос: Как же поступать родителям в таких ситуациях? Но родители всегда должны помнить, что ребенок находится полностью в их власти и оказывается в конфликте между требованиями самоутверждения формирующейся личности и подавлением личности, неизбежным в процессе воспитания.

В возрасте трех лет бунт ребенка за свою независимость принимает наивысший накал и самые гротескные проявления, описанные советским психологом Л. С. Выготским как семизвездие кризиса трех лет. Этот возраст совпадает с расцветом Эдипова комплекса по Зигмунду Фрейду. Но притязания на единовластное обладание родителем противоположного пола можно рассматривать не только как результат сексуального влечения, но и утверждение своих личных прав.

Следующий тяжелый кризис происходит в пубертатном возрасте, когда подросток ломает много дров и, иногда, свою жизнь, для того, чтобы доказать, что он личность, с которой следует считаться.

Ребенком быть тяжело. Личность ребенка формируется в условиях подавления личности – и другого пути нет. Воспитателям, получается, необходимо пройти между Сциллой потворства и Харибдой деспотизма.

Подавление агрессивности ребенка

В статье Р‘Р°Р·Р°Р»СЊРЅР°СЏ С‚СЂРµРІРѕРіР° мы познакомились с чувством беспомощноcти младенца перед недружелюбным миром, в который он был рожден. Чувство беспомощности ребенок также испытывает в результате давления на него со стороны родителей, которого не избежать в процессе воспитания. Агрессивность ребенка подавляется, и ребенок подчиняется вследствие его зависимости от родителей и угрозы возмездия в виде наказания. Базальная тревога усиливается в значительной степени в результате конфликта между существующей зависимостью от родителей и бунтом против них. Если всегда победу одерживает подавление, вся агрессия ребенка вытесняется и преобразуется в Супер-Эго – он становится послушным и уступчивым интровертом. Подавление агрессии делает ребенка беззащитным, неспособным отстаивать свои права. «Эта беззащитность в сочетании со страхом возмездия, который сохраняется, несмотря на вытеснение враждебности, становится одним из могущественных факторов, объясняющих базальное чувство беспомощности невротика в потенциально враждебном мире», – пишет психоаналитик Карен Хорни в книге “Новые пути в психоанализе”. В результате «деформируется спонтанное утверждение ребенком своей личной инициативы, чувств, желаний, мнений, и он воспринимает мир вокруг себя как потенциально враждебный» – так формируется интроверсия и порождаются нарциссические нарушения личности.

Ситуация становится безвыходной, если родители объединяются против ребенка, когда ребенок не может манипулировать, искать защиты от мамы у папы, а от папы – у мамы. Или, если рядом нет доброй бабушки, которая всегда поймет и пожалеет. И ситуация оказывается совершенно безвыходной, если родители всегда единодушно и безоговорочно занимают сторону других воспитателей, таких как воспитатели детского сада или учителя школы – тогда ребенок оказывается загнанным в угол.

Депрессия

Тяжелые формы депрессии, называемыми клиническими, нередко, ставят в тупик психотерапевта. В кресло напротив садится сгорбившийся человек с черными кругами под глазами, потухшим взглядом и угрюмым видом, и начинает рассказывать о том, как он виновен в том, что оказался в такой ситуации. Он рассказывает череду событий, приведших его к такому состоянию, и на каждом этапе своего рассказа неизменно приходит к выводу, что во всем виноват только он один. Этот рассказ выглядит абсурдным, доводы не кажутся убедительными, и удивляет его упрямое желание обвинять себя. Если попытаться высказать оправдания в его адрес – он с убеждением опровергнет это оправдание и выразит новые еще более абсурдные доказательства своей виновности. Его настойчивые обвинения себя, построенные на причудливых доказательствах, очень напоминают паранойю. Разница заключается только в том, что при паранойе преследующий объект РїСЂРѕРµС†РёСЂСѓРµС‚СЃСЏ на реальных или воображаемых людей вовне, а при клинической депрессии преследующим объектом становится сам больной.

В случае более легкого проявления депрессии, мы не видим этого ярко выраженного самообвинения, но обнаруживаем низкую самооценку, неверие в свои силы и, чувство беспомощности, то есть обесценивание себя. Перед нами предстает схожая картина нападения на самого себя и преследования себя, как и в случае тяжелой депрессии, но менее яркая.

Что внутри депрессивной личности оказывается столь агрессивным, что способно уничтожить саму личность?

Архаичное Супер-Эго

Мы уже познакомились в предыдущей статье с процессом формирования СЃР°РґРёСЃС‚РёС‡РЅРѕРіРѕ РЎСѓРїРµСЂ-РРіРѕ в результате преследования тревожной матерью своего ребенка своими постоянными запретами. Полное подавление агрессивности ребенка также приводит к формированию садистичного Супер-Эго у ребенка – строгость родителей, которая может быть объективной и даже необходимой, превращается в садистичное преследование, с точки зрения беспомощного ребенка, если носит тотальный характер. Такое Супер-Эго в психоанализе еще называют архаичным.

Родители для ребенка – это боги. Боги, сформированные фантазией человека на заре цивилизации, выглядят страшными и угрожающими чудовищами: ужасная РљР°Р»Рё, создательница и разрушительница жизни (архаическая мать), ужасный РҐСЂРѕРЅРѕСЃ, пожирающий своих детей (архаический отец), ужасный Левиафан, обитающий в глубинах океана (архаичное Супер-Эго). Психология маленького ребенка схожа с психологией древнего человека, окружающий мир ему кажется угрожающим, полным ужасных чудовищ, которые в мифологии называются архаическими богами. Также и родители маленького ребенка, преследующие его своими запретами и угрозами наказания, выглядят для него архаическим богами, жестокими и бескомпромиссными. Из таких преследующих объектов формируется архаичное Супер-Эго маленького ребенка, базальная беспомощность которого делает образы родителей монстроподобными.

Архаичное Супер-Эго преследует человека всю жизнь. Оно оказывается монстром, живущим внутри, пожирающим личность, приводя к депрессии и даже суициду.

Суицид

В процессе воспитания неизбежно приходится прибегать к репрессивным мерам в адрес ребенка, что вызывает его неудовольствие и ответную агрессию. Если строго пресекать все проявления агрессии ребенка в адрес родителей, запрещать проявлять любую агрессию к другим детям, которая неизбежно возникает в процессе конфликтов со сверстниками в песочнице, детском саду и школе – предохранительный «клапан» для выхода избыточной агрессии ребенка будет «запечатан», и вся агрессия будет превращена в аутоагрессию.

Такой ребенок чувствует себя беспомощным и виноватым. Во всех жизненных ситуациях он винит только себя, злится на себя и ненавидит себя. «Запечатанный клапан» не позволяет ему выражать агрессию, он не может постоять за себя в конфликтах с родителями, и, как следствие, не может постоять за себя в случае враждебного поведения со стороны сверстников. В результате, такой ребенок чувствует себя беспомощным не только из-за базальной тревоги, но и вследствие проигранных конфликтов с родителями и сверстниками. Он чувствует себя никудышным ничтожеством, но, будучи интровертом, держит свою боль внутри, не решаясь ни с кем ею поделиться. Да он и не верит, что может быть иначе, потому что картина мира уже сформирована.

В раннем детстве ребенок еще не чувствует тревогу преследования (персекуторную тревогу, как говорят психоаналитики). Но в подростковом возрасте он неизбежно попадает в ситуацию, которая ему кажется безвыходной. Обычно это бывает связано с невыносимой душевной болью в результате очередного унижения, очередного проигранного конфликта со сверстниками или родителями. Часто причиной бывает несчастная любовь, и часто – травля одноклассников, но могут быть и другие причины, которые могут казаться незначительными с точки зрения внешнего наблюдателя, потому что основной причиной является несчастная любовь в адрес родителей и травля самого себя. Подросток в отчаянии может попытаться, наконец, впервые поделиться своей болью с друзьями и родителями, и если не найдет понимания, может прийти к окончательному выводу о полной никчемности и бесперспективности своего существования. Яростный гнев на себя и невыносимая душевная боль может подвигнуть его на самый страшный поступок. Не следует думать, что такой подросток хотел умереть – ему было невыносимо жить, потому что архаичное Супер-Эго сожрало его Я.

Поставьте, пожалуйста, оценку статье:

читайте далее РЎС‚СЂР°С… РїРѕС‚РµСЂРё РѕР±СЉРµРєС‚Р° Р»СЋР±РІРё >>>

примечания

РњРЅРµ РІРёРґРёС‚СЃСЏ РѕС‡РµРІРёРґРЅС‹Рј, что формирование Супер-Эго происходит не только благодаря СЂР°СЃРїР°РґСѓ Эдипова комплекса в результате СЃС‚СЂР°С…Р° РєР°СЃС‚СЂР°С†РёРё, как считал Фрейд. Формирование Супер-Эго происходит гораздо раньше полоролевой идентификации ребенка и является результатом процесса воспитания, первостепенное значение которого Фрейд отмечал только в формировании РЎСѓРїРµСЂ-РРіРѕ Сѓ РґРµРІРѕС‡РµРє, и отнес к РІС‚РѕСЂРѕСЃС‚РµРїРµРЅРЅС‹Рј С„Р°РєС‚РѕСЂР°Рј в формировании Супер-Эго у мальчиков.

РљСѓСЃР°РЅРёРµ РјР»Р°РґРµРЅС†РµРј СЃРѕСЃРєР° РіСЂСѓРґРё РјР°С‚РµСЂРё считается более ранним проявлением агрессии со стороны ребенка. Агрессивная составляющая мне не кажется в этом случае самоочевидной.

В психоанализе кусание груди младенцем традиционно объясняется тем, что у маленького ребенка либидо и агрессия еще слиты воедино, он не может их дифференцировать, а также еще не может и формировать Р°РјР±РёРІР°Р»РµРЅС‚РЅРѕСЃС‚СЊ. При этом утверждается, что агрессивность является влечением, т.е. носит инстинктивный характер, существуя изначально от рождения, наравне с другими влечениями, такими как инстинкт самосохранения и сексуальное влечение. После введения Фрейдом понятия РёРЅСЃС‚РёРЅРєС‚Р° СЃРјРµСЂС‚Рё, детскую агрессивность стали объяснять инстинктом смерти.

Не все психоаналитики считают агрессию ребенка инстинктивной и пытаются понять агрессивность ребенка как ответную реакцию на агрессивность родителей, неизбежно присутствующую в процессе воспитания.

Касательно орального садизма ребенка, как принято в психоанализе называть кусание младенцем груди матери, у меня нет окончательно сформированного мнения. Может, ребенок кусает грудь просто потому, что еще не научился пользоваться зубами?

Я признаю существование инстинктивного желания кусаться, свойственного всем детенышам хищных высокоразвитых животных. В таком случае, желание кусаться не является собственно агрессией, направленной на мать, а является неизбежным проявлением орального голода. Так, если волк кусает и съедает зайца, это не следует относить к особой агрессивности волков в адрес зайцев – а только к проявлению голода и инстинкта охотника.

Более того, кусание младенцем груди матери может быть проявлением любви, выраженном в желании ее съесть (см. также РќР°С€Рё РєРѕС€РјР°СЂС‹ РїРµСЂРІС‹С… РґРЅРµР№ Р¶РёР·РЅРё). Также как волк очень любит зайцев на обед.

Р§С‚Рѕ Р¶Рµ РґРµР»Р°С‚СЊ СЂРѕРґРёС‚РµР»СЏРј СѓРїСЂСЏРјРѕРіРѕ СЂРµР±РµРЅРєР°, нежелающим кушать? Ответ давно известен: нужно предложить съесть одну ложку за маму, другую за папу, а потом за других родственников. А если ребенок, все же, отказывается есть, нужно проявить к его нежеланию уважение. Постоянное насильственное кормление приведет к хроническим нарушениям пищевого поведения и может проявиться в подростковом возрасте анорексией или булимией. Если ребенок выражает непреодолимое упрямство в процессе кормления – это тревожный знак и повод задуматься о том, что не так в отношениях с ребенком, и является причиной для обращения к психологу.

Источник: www.psychoanalyst.ru