Анализ романа И.С. Тургенева «Отцы и дети»
Испытание дуэлью. Базаров и его друг снова проезжает по тому же кругу: Марьино – Никольское – родительский дом. Ситуация внешне почти буквально воспроизводит ту, что в первый приезд. Аркадий наслаждается летним отдыхом и, едва найдя предлог, возвращается в Никольское, к Кате. Базаров продолжает естественнонаучные опыты. Правда, на этот раз автор выражается по-другому: «на него нашла лихорадка работы». Новый Базаров отказался от напряженных идеологических споров с Павлом Петровичем. Лишь изредка бросает достаточно плоскую остроту, мало напоминающую прежний умственный фейерверк. Ему противостоит знакомая «холодная вежливость» дяди.
Оба противника, не признаваясь друг другу и самим себе, немного устали. Враждебность сменилась взаимным интересом. Павел Петрович «…раз даже приблизил свое раздушенное <…> лицо к микроскопу, для того чтобы посмотреть, как прозрачная инфузория глотала зеленую пылинку…».
ово «даже» здесь вполне уместно. Впервые он решил полюбопытствовать, на чем строит аргументы его противник. И тем не менее, на этот раз пребывание в доме Кирсановых завершается для Базарова дуэлью. «Я верю, что вам нельзя было избегнуть этого поединка, который… до некоторой степени объясняется одним лишь постоянным антагонизмом ваших взаимных воззрений», – путаясь в словах, произносит по окончании дуэли Николай Петрович. Непроизвольно выговаривает самое главное. «Антагонизм воззрений» участвовал «до некоторой степени» и вряд ли бы привел к поединку. Если бы не… Фенечка.
«Фенечке нравился Базаров», но и она ему нравилась. Он держался с нею «вольнее и развязнее», их сблизило «отсутствие всего дворянского». Описанные в начале главы посещения, разговоры, медицинская помощь – свидетельства все увеличивающейся взаимной симпатии. Симпатии, которая неизбежно переросла бы в чувство. Если б оно объяснялось объективными причинами, а не сваливалось, порой назло нам, с неба; «болезнью», от которой нет спасения. Так и Фенечка искренне полюбила немолодого Николая Петровича. И вовсе случайно оказалась на месте свидания в саду, в той самой беседке, где когда-то познакомилась с учтивым деликатным гостем.
итогу этой встречи Базаров имеет основания иронически поздравлять себя «с формальным поступлением в Селадоны». Теперь герой ведет себя попросту непорядочно, грубо, по-лакейски заигрывая. В журнальном варианте романа сдержанный Тургенев прямо говорил: «Ему (Базарову) и в голову не пришло, что он в этом самом доме нарушил все правила гостеприимства». Литературоведы раскрыли здесь психологическую подоплеку – потерпев поражение с аристократкой Одинцовой, он хочет проверить, не легче ли завоевать чувства бедной простодушной Фенечки. Оказывается, в любви просто не бывает. «Грешно вам, Евгений Васильич», – произносит женщина с «неподдельным упреком».
Павел Петрович потребовал поединка. Он захватил даже палку, чтобы любыми путями сделать дуэль неизбежной. Самим фактом вызова старший Кирсанов отошел уже от своих аристократических «принсипов». Тургенев передает реплику старого слуги, который был «по-своему аристократ, не хуже Павла Петровича». Не кровавый поединок поразил Прокофьича: он «толковал, что и в его время благородные господа дирывались». Щепетильному хранителю устоев не пришелся по душе выбор соперника: «дирывались» «только благородные господа между собою». Настоящему аристократу не следовало снисходить до простолюдина: «а этаких прощелыг за грубость <…> на конюшне отодрать велели».
«Как красиво и как глупо! Экую мы комедию отломали!» – возмущается Базаров после того, как за его противником захлопнулась дверь.
aquo;…Вот что значит с феодалами пожить. Сам в феодалы попадешь и в рыцарских турнирах участвовать будешь», – пытается он объяснить себя в разговоре с Аркадием. Раздражение, как обычно у героя, маскирует внутреннее недоумение и растерянность. Пришлось и ему, в свою очередь, убедиться в ограниченности собственных «прынципов». Оказывается, есть ситуации, когда только поединком можно отстоять свое достоинство: «Отказать было невозможно; ведь он меня, чего доброго, ударил бы и тогда (Базаров побледнел при одной этой мысли; вся его гордость так и поднялась на дыбы)…»
В середине века дуэль уже переходила в разряд анахронизмов, отчасти даже смешных. Перо Тургенева рисует множество юмористических подробностей. Начинается дуэль приглашением в секунданты Петра-камердинера, который «уж конечно, малый честный», но перетрусил до крайности. А заканчивается трагикомической раною «в ляжку» Павла Петровича, надевшего, будто нарочно, «белые панталоны». Меж тем эпизод поединка – важнейший в идейном развитии романа. Важно не то, что Базаров «не трусил», как и Павел Петрович. Силу духа, присущую обоим героям, Тургенев отмечал и ранее. Дуэль помогает преодолеть внутреннюю ограниченность. На поединке, когда взаимное отторжение, казалось, достигло предела, меж дуэлянтами возникают простые человеческие отношения. Базаров обращается к Павлу Петровичу как к доброму знакомому: «А согласитесь, Павел Петрович, что поединок наш необычаен до смешного. Вы посмотрите только на физиономию нашего секунданта». Кирсанов вдруг соглашается: «Вы правы… Экая глупая физиономия».
Мы помним, как горячо обсуждали они крестьянский вопрос. Каждый из них был убежден, что только ему досконально известно, в чем нуждается и о чем думает русский мужик. Перед началом дуэли Базаров замечает мужика, прошедшего мимо него и Петра не поклонившись. Мгновение после дуэли он возвращается. Крестьянин на этот раз снимает шапку с внешне покорным видом, подтверждающим мысль об его «патриархальности». Прежде Павел Петрович этим бы удовлетворился. Но теперь вдруг задает своему вечному оппоненту заинтересованный вопрос: «Как вы полагаете, что думает теперь о нас этот человек?» В ответе Базарова звучит недоумение совершенно искреннее: «Кто ж его знает!» Молодой нигилист отказывается от монополии на истину не только для себя. Он готов признать, что и «темный» мужик обладает сложным духовным миром: «Кто его поймет? Он сам себя не понимает». «Понимание» вообще ключевое слово данного эпизода: «Каждый из них сознавал, что другой его понимает».
После дуэли герои словно меняются местами. Базаров уже не желает думать об участи Фенечки. Увидев ее расстроенное личико в окне, «пропадет пожалуй», – сказал он про себя <…>, – Ну, выдерется как-нибудь!» Напротив, Павел Петрович показывает чуждый ему прежде демократизм.
aquo;Я начинаю думать, что Базаров был прав, когда упрекал меня в аристократизме», – заявляет он брату, требуя, чтобы тот узаконил наконец отношения с Фенечкой. «Ты это говоришь, Павел? ты, которого я считал <…> непреклонным противником подобных браков!» – поражается Николай Петрович. Он не ведает, что этой просьбе предшествовала проникновенная сцена между братом и Фенечкой, напоминающая главу рыцарского романа. «Это преодоление своей поздней любви и отказ от нее: отказ, лишенный эгоизма, поднимающий простенькую Фенечку на высоту Прекрасной Дамы, которой верят, не сомневаясь, которой служат, не надеясь на взаимность».
Источник: licey.net
XXIII
Проводив Аркадия с насмешливым сожалением и дав ему понять, что он нисколько не обманывается насчет настоящей цели его поездки, Базаров уединился окончательно: на него нашла лихорадка работы. С Павлом Петровичем он уже не спорил, тем более что тот в его присутствии принимал чересчур аристократический вид и выражал свои мнения более звуками, чем словами.
лько однажды Павел Петрович пустился было в состязание с нигилистом по поводу модного в то время вопроса о правах остзейских дворян, но сам вдруг остановился, промолвив с холодною вежливостью: — Впрочем, мы друг друга понять не можем; я, по крайней мере, не имею чести вас понимать. — Еще бы! — воскликнул Базаров. — Человек все в состоянии понять — и как трепещет эфир, и что на солнце происходит; а как другой человек может иначе сморкаться, чем он сам сморкается, этого он понять не в состоянии. — Что, это остроумно? — проговорил вопросительно Павел Петрович и отошел в сторону. Впрочем, он иногда просил позволения присутствовать при опытах Базарова, а раз даже приблизил свое раздушенное и вымытое отличным снадобьем лицо к микроскопу, для того чтобы посмотреть, как прозрачная инфузория глотала зеленую пылинку и хлопотливо пережевывала ее какими-то очень проворными кулачками, находившимися у ней в горле. Гораздо чаще своего брата посещал Базарова Николай Петрович; он бы каждый день приходил, как он выражался, «учиться», если бы хлопоты по хозяйству не отвлекали его. Он не стеснял молодого естествоиспытателя: садился где-нибудь в уголок комнаты и глядел внимательно, изредка позволяя себе осторожный вопрос. Во время обедов и ужинов он старался направлять речь на физику, геологию или химию, так как все другие предметы, даже хозяйственные, не говоря уже о политических, могли повести если не к столкновениям, то ко взаимному неудовольствию.
колай Петрович догадывался, что ненависть его брата к Базарову нисколько не уменьшилась. Неважный случай, между многими другими, подтвердил его догадки. Холера стала появляться кое-где по окрестностям и даже «выдернула» двух людей из самого Марьина. Ночью с Павлом Петровичем случился довольно сильный припадок. Он промучился до утра, но не прибег к искусству Базарова и, увидевшись с ним на следующий день, на его вопрос: «Зачем он не послал за ним?» — отвечал, весь еще бледный, но уже тщательно расчесанный и выбритый: «Ведь вы, помнится, сами говорили, что не верите в медицину?» Так проходили дни. Базаров работал упорно и угрюмо… А между тем в доме Николая Петровича находилось существо, с которым он не то чтобы отводил душу, а охотно беседовал… Это существо была Фенечка. Он встречался с ней большею частью по утрам, рано, в саду или на дворе; в комнату к ней он не захаживал, и она всего раз подошла к его двери, чтобы спросить его — купать ли ей Митю или нет? Она не только доверялась ему, не только его не боялась, она при нем держалась вольнее и развязнее, чем при самом Николае Петровиче. Трудно сказать, отчего это происходило; может быть, оттого, что она бессознательно чувствовала в Базарове отсутствие всего дворянского, всего того высшего, что и привлекает и пугает. В ее глазах он и доктор был отличный, и человек простой. Не стесняясь его присутствием, она возилась с своим ребенком, и однажды, когда у ней вдруг закружилась и заболела голова, из его рук приняла ложку лекарства.
и Николае Петровиче она как будто чуждалась Базарова: она это делала не из хитрости, а из какого-то чувства приличия. Павла Петровича она боялась больше, чем когда-либо; он с некоторых пор стал наблюдать за нею и неожиданно появлялся, словно из земли вырастал за ее спиною в своем сьюте, с неподвижным зорким лицом и руками в карманах. «Так тебя холодом и обдаст», — жаловалась Фенечка Дуняше, а та в ответ ей вздыхала и думала о другом «бесчувственном» человеке. Базаров, сам того не подозревая, сделался жестоким тираном ее души. Фенечке нравился Базаров; но и она ему нравилась. Даже лицо его изменялось, когда он с ней разговаривал: оно принимало выражение ясное, почти доброе, и к обычной его небрежности примешивалась какая-то шутливая внимательность. Фенечка хорошела с каждым днем. Бывает эпоха в жизни молодых женщин, когда они вдруг начинают расцветать и распускаться, как летние розы; такая эпоха наступила для Фенечки. Все к тому способствовало, даже июльский зной, который стоял тогда. Одетая в легкое белое платье, она сама казалась белее и легче: загар не приставал к ней, а жара, от которой она не могла уберечься, слегка румянила ее щеки да уши и, вливая тихую лень во все ее тело, отражалась дремотною томностью в ее хорошеньких глазках. Она почти не могла работать; руки у ней так и скользили на колени. Она едва ходила и все охала да жаловалась с забавным бессилием.
8212; Ты бы чаще купалась, — говорил ей Николай Петрович. Он устроил большую, полотном покрытую, купальню в том из своих прудов, который еще не совсем ушел. — Ох, Николай Петрович! Да пока до пруда дойдешь — умрешь, и назад пойдешь — умрешь. Ведь тени-то в саду нету. — Это точно, что тени нету, — отвечал Николай Петрович и потирал себе брови. Однажды, часу в седьмом утра, Базаров, возвращаясь с прогулки, застал в давно отцветшей, но еще густой и зеленой сиреневой беседке Фенечку. Она сидела на скамейке, накинув, по обыкновению, белый платок на голову; подле нее лежал целый пук еще мокрых от росы красных и белых роз. Он поздоровался с нею. — А! Евгений Васильич! — проговорила она и приподняла немного край платка, чтобы взглянуть на него, причем ее рука обнажилась до локтя. — Что вы это тут делаете? — промолвил Базаров, садясь возле нее. — Букет вяжете? — Да; на стол к завтраку. Николай Петрович это любит. — Но до завтрака еще далеко. Экая пропасть цветов! — Я их теперь нарвала, а то станет жарко и выйти нельзя. Только теперь и дышишь. Совсем я расслабела от этого жару. Уж я боюсь, не заболею ли я? — Это что за фантазия! Дайте-ка ваш пульс пощупать. — Базаров взял ее руку, отыскал ровно бившуюся жилку и даже не стал считать ее ударов. — Сто лет проживете, — промолвил он, выпуская ее руку. — Ах, сохрани Бог! — воскликнула она.
8212; А что? Разве вам не хочется долго пожить? — Да ведь сто лет! У нас бабушка была восьмидесяти пяти лет — так уж что же это была за мученица! Черная, глухая, горбатая, все кашляла; себе только в тягость. Какая уж это жизнь! — Так лучше быть молодою? — А то как же? — Да чем же оно лучше? Скажите мне! — Как чем? Да вот я теперь, молодая, все могу сделать — и пойду, и приду, и принесу, и никого мне просить не нужно… Чего лучше? — А вот мне все равно: молод ли я или стар. — Как это вы говорите — все равно? это невозможно, что вы говорите. — Да вы сами посудите, Федосья Николаевна, на что мне моя молодость? Живу я один, бобылем… — Это от вас всегда зависит. — То-то что не от меня! Хоть бы кто-нибудь надо мною сжалился. Фенечка сбоку посмотрела на Базарова, но ничего не сказала. — Это что у вас за книга? — спросила она, погодя не много. — Эта-то? Это ученая книга, мудреная. — А вы все учитесь? И не скучно вам? Вы уж и так, я чай, все знаете. — Видно, не все. Попробуйте-ка вы прочесть немного. — Да я ничего тут не пойму. Она у вас русская? — спросила Фенечка, принимая в обе руки тяжело переплетенный том. — Какая толстая! — Русская. — Все равно я ничего не пойму. — Да я и не с тем, чтобы вы поняли. Мне хочется посмотреть на вас, как вы читать будете. У вас, когда вы читаете, кончик носика очень мило двигается. Фенечка, которая принялась было разбирать вполголоса попавшуюся ей статью «о креозоте», засмеялась и бросила книгу… она скользнула со скамейки на землю. — Я люблю тоже, когда вы смеетесь, — промолвил Базаров. — Полноте! — Я люблю, когда вы говорите. Точно ручеек журчит. Фенечка отворотила голову. — Какой вы! — промолвила она, перебирая пальцами по цветам. — И что вам меня слушать? Вы с такими умными дамами разговор имели. — Эх, Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка. — Ну, вот еще что выдумали! — шепнула Фенечка и поджала руки. Базаров поднял с земли книгу. — Это лекарская книга, зачем вы ее бросаете? — Лекарская? — повторила Фенечка и повернулась к нему. — А знаете что? Ведь с тех пор, как вы мне те капельки дали, помните? уж как Митя спит хорошо! Я уж и не придумаю, как мне вас благодарить; такой вы добрый, право. — А по-настоящему, надо лекарям платить, — заметил с усмешкой Базаров. — Лекаря, вы сами знаете, люди корыстные. Фенечка подняла на Базарова свои глаза, казавшиеся еще темнее от беловатого отблеска, падавшего на верхнюю часть ее лица. Она не знала — шутит ли он или нет. — Если вам угодно, мы с удовольствием… Надо будет у Николая Петровича спросить… — Да вы думаете, я денег хочу? — перебил ее Базаров. — Нет, мне от вас не деньги нужны. — Что же? — проговорила Фенечка. — Что? — повторил Базаров. — Угадайте. — Что я за отгадчица! — Так я вам скажу; мне нужно… одну из этих роз. Фенечка опять засмеялась и даже руками всплеснула — до того ей показалось забавным желание Базарова. Она смеялась и в то же время чувствовала себя польщенною. Базаров пристально смотрел на нее. — Извольте, извольте, — промолвила она наконец и, нагнувшись к скамейке, принялась перебирать розы. — Какую вам, красную или белую? — Красную, и не слишком большую. Она выпрямилась. — Вот, возьмите, — сказала она, но тотчас же отдернула протянутую руку и, закусив губы, глянула на вход беседки, потом приникла ухом. — Что такое? — спросил Базаров. — Николай Петрович? — Нет… Они в поле уехали… да я и не боюсь их… а вот Павел Петрович… Мне показалось… — Что? — Мне показалось, что они тут ходят. Нет… никого нет. Возьмите. — Фенечка отдала Базарову розу. — С какой стати вы Павла Петровича боитесь? — Они меня все пугают. Говорить — не говорят, а так смотрят мудрено. Да ведь и вы его не любите. Помните, прежде вы все с ним спорили. Я и не знаю, о чем у вас спор идет; и вижу, что вы его и так вертите, и так… Фенечка показала руками как, по ее мнению, Базаров вертел Павла Петровича. Базаров улыбнулся. — А если б он меня побеждать стал, — спросил он, — вы бы за меня заступились? — Где ж мне за вас заступаться? да нет, с вами не сладишь. — Вы думаете? А я знаю руку, которая захочет, и пальцем меня сшибет. — Какая такая рука? — А вы небось не знаете? Понюхайте, как славно пахнет роза, что вы мне дали. Фенечка вытянула шейку и приблизила лицо к цветку… Платок скатился с ее головы на плеча; показалась мягкая масса черных, блестящих, слегка растрепанных волос. — Постойте, я хочу понюхать с вами, — промолвил Базаров, нагнулся и крепко поцеловал ее в раскрытые губы. Она дрогнула, уперлась обеими руками в его грудь, но уперлась слабо, и он мог возобновить и продлить свой поцелуй. Сухой кашель раздался за сиренями. Фенечка мгновенно отодвинулась на другой конец скамейки. Павел Петрович показался, слегка поклонился и, проговорив с какою-то злобною унылостью: «Вы здесь», — удалился. Фенечка тотчас подобрала все розы и вышла вон из беседки. «Грешно вам, Евгений Васильевич», — шепнула она, уходя. Неподдельный упрек слышался в ее шепоте. Базаров вспомнил другую недавнюю сцену, и совестно ему стало, и презрительно досадно. Но он тотчас же встряхнул головой, иронически поздравил себя «с формальным поступлением в селадоны» и отправился к себе в комнату. А Павел Петрович вышел из саду и, медленно шагая, добрался до леса. Он остался там довольно долго, и когда он вернулся к завтраку, Николай Петрович заботливо спросил у него, здоров ли он? до того лицо его потемнело. — Ты знаешь, я иногда страдаю разлитием желчи, — спокойно отвечал ему Павел Петрович.
Источник: ilibrary.ru
Сочинение Образ и характеристика Фенечки
Знаковый роман Тургенева И.С. «Отцы и дети» был написан во второй половине ХIХ века. Действие, описанное в романе, происходит в родовом имении Кирсановых летом 1859 года.
Наряду с главными героями нашли своё место на страницах произведения яркие женские образы. Одним из них является образ Федосьи Николаевны. Фенечка – так любовно называют героиню окружающие. Мать героини, обычная крестьянка, служила в доме Кирсановых экономкой. Хозяин дома, Николай Петрович, был доволен своей экономкой. Ему нравилась её чистоплотность и способность содержать дом в полном порядке. После внезапной смерти матери, Фенечка становится любовницей хозяина дома. У неё рождается сын, которого назвали Митей.
Впервые Фенечка появляется после приезда младшего Кирсанова с Базаровым. Внешнее описание молодой женщины 23-х лет оставляет только приятное впечатление. Кроме миловидности, мастерски описанной Тургеневым, девушка скромна и стеснительна. Перед гостями появилась не сразу, не в первый день их приезда. Положение её было двойственным и это было весьма очевидно. Барин проявил великодушие и поселил свою возлюбленную вместе с ребёнком у себя в доме. Но тот факт, что он сам стеснялся своего поступка, сводило всё его благородство к нулю.
Фенечка, как существо чуткое, понимала всю сложность своего положения. Ей были и совестно за то, что она живёт в грехе со своим барином. И в то же самое время она интуитивно чувствовала, что за ней есть какое-то право. Тургенев, описывая образ девушки, как будто бы сам любуется ей, как мадонной с младенцем на руках. Своим положительным отношением к героине, автор поднимает её выше всех пересудов и кривых толкований.
Фенечка мягкая и естественная, нравится почти всем окружающим. Так Базаров испытывал истинное удовольствие только от общения с Фенечкой. Он даже менялся в лице. Всегда строгое и даже грубоватое лицо Евгения Васильевича становилось добрым и внимательным. Он рассмотрел в героине не просто молодую красивую женщину, похожую на распустившийся цветок. Ему удалось увидеть чистоту её души, её естественность, отсутствие притворства. Не равнодушен к девушке и брат Николая Петровича, Павел Петрович Кирсанов. Это он вызвал на дуэль Базарова, когда стал случайным свидетелем поцелуя между Базаровым и Фенечкой.
В конце романа Николай Петрович всё-таки узаконил свои отношения с Фенечкой. Таким образом, сам Тургенев восстановил справедливость. Потому что образ Федосьи Николаевны – лучший женский образ в произведении.
Вариант 3
Есть множество замечательных произведений русского классика Тургенева, которые так или иначе раскрывают своеобразный идеал женщины, повествуя нам о том, какой именно она должна быть, каких взглядов должна придерживаться, какого характера должна быть, и наконец, как должна выглядеть. Однако, несмотря на немалое количество такого рода произведений в литературной биографии Тургенева, выделить можно только одно, и это роман “Отцы и дети”.
В произведении мы знакомимся с множеством колоритных женских характеров, которые автор наполнил самыми различными чертами, как плохими, так и хорошими, но своё внимание он заставляет остановить на Фенечке. Фенечка – крестьянка по происхождению, является неказённой женой Николая Петровича. Фенечка является Тургеневским идеалом русской женщины, которую он описывает практически богиней, с прелестным характером и убеждениями, которого нужно придерживаться всем женщинам. В её образе присутствует множество различных черт, которые, по мнению Тургенева, обязательны к наличию у хорошей девушки. Это такие черты характера как: доброта, самостоятельность, ум, заботливость, усиленный материнский инстинкт.
Постепенно рассказывая нам о Фенечке автор всё более и более влюбляет нас в неё, заставляя сопереживать, и относится, как к родной. Её детская наивность и поистине безграничная доброта ко всему живому вызывает несомненную симпатию и привязанность.
Несмотря на всю свою нелёгкую судьбу, Фенечка осталось всё такой же добродушной и милой, как и была до этого. Через её образ Тургенев показывает нам, насколько же прекрасен этот идеал, им же и созданный. Выявляя очевидные вещи, автор заставляет с такой же очевидной наивностью влюбиться в данного персонажа, пытаясь сопереживать ей, и, несомненно, поддерживать всё произведение.
Так или иначе, Тургенев создал замечательный и завораживающий образ женского идеала, которому должны придерживаться девушки, так как он наполнен, несомненно, хорошими чертами, которыми должен обладать каждый человек. Также через её детскую наивность, но взрослые взвешенные решения, автор пытается передать всю силу и волю её характера, как бы показывая нам сильную сторону данного идеала. В общем и целом, автор написал замечательное произведение, позволившее в полной мере увидеть тот самый идеал в лице Фенечки.
Характеристика и образ Фенечки в романе Отцы и дети
Источник: sochinite.ru
Между идеологической дуэлью в Х главе и преддуэльным объяснением происходит целый ряд событий в жизни Базарова, существенно смягчающих жёсткий образ начала романа. Этому способствует следующее:
· спор с Аркадием в стоге сена, где Базаров, может быть, впервые остро почувствовал своё одиночество и признал свою самоломанность;
· посещение родителей, которое высветило новые, мягкие грани души героя, его бережное отношение к родителям, привычно скрытое под грубовато-ироничной маской;
· встреча с Одинцовой и нелепая сцена объяснения в любви, впервые показавшая Базарова до беспомощно страстным и не совсем понятым;
· сцена в беседке с Фенечкой, отразившая процесс усиления борьбы героя со своей натурой.
Что отличает именно эту сцену? Она интересно построена композиционно: герои несколько раз словно перехватывают друг у друга инициативу. Кроме того, именно здесь после долгого перерыва схлёстываются с ещё большей остротой «отцы» и «дети». Более ярко, чем прежде, в этом эпизоде проявляются характеры двух героев. Не так, как раньше, заканчивается этот последний из психологических поединков, и герои неожиданно оказываются на грани настоящего, физического кровопролития.
Перед этим поединком герои чувствуют себя по-разному. Базаров находится в непривычном для него состоянии смятения, обычная работа не ладится. Он испытывает досаду на самого себя после двух подряд неуклюжих действий по отношению к двум женщинам – к Одинцовой в сцене признания в любви и к Фенечке в сцене с поцелуем в беседке. Однако, как и прежде, он вполне равнодушен к Павлу Петровичу и дальнейших ссор с ним не ищет. В то же время негодование Павла Петровича против Базарова достигло высшей точки, и последней каплей стал поцелуй в беседке.
Впрочем, в отличие от прошлых споров, возникших стихийно, к этому поединку Кирсанов готовится, и в этом его исходное преимущество.
В начале сцены Базаров непривычно неуверен в себе. После первой же реплики Базарова идут слова автора: «…ответил Базаров, у которого что-то пробежало по лицу, как только Павел Петрович переступил порог двери». Раньше неопределёнными местоимениями состояние Базарова (по законам «тайной психологии») Тургенев не характеризовал.
И далее – когда Павел Петрович сказал о дуэли, автор пишет: «Базаров, который встал было навстречу Павлу Петровичу, присел на край стола и скрестил руки». Полужесты «встал было», «присел» также не характерны для Евгения. Сразу после вызова на дуэль: «Базаров вытаращил глаза».
Смятение Базарова в этот момент отражается и на его речи. Обычно он говорил грубовато, резко, отрывисто. А здесь привычные обороты типа «да уж куда ни шло!» сопровождаются более присущими Кирсанову фразами: «Очень хорошо-с», «Вам пришла фантазия испытать на мне свой рыцарский дух».
В свою очередь Павел Петрович пытается сдержать своё волнение, во-первых, излишней подчёркнутой вежливостью и официальностью тона. Во-вторых, не сбросить эту маску и выдержать заданный тон ему помогает специально взятая для такого случая «красивая трость» — символ аристократического превосходства. Трость, как символическая деталь, прошла через весь эпизод. Базаров назвал её «палкой» — инструментом возможного насилия.
После признания Кирсанова «Я вас презираю» ссора достигла кульминации: «Глаза Павла Петровича засверкали… Они вспыхнули и у Базарова». Именно в этот момент Базаров овладевает собой и пускает в ход привычное оружие иронии, начиная словно передразнивать соперника, почти дословно повторяя окончания каждой реплики Кирсанова. Это не проходит незамеченным. Кирсанов говорит: «Вы продолжаете шутить…» Но на этот раз Павел Петрович не выйдет из себя, как это бывало прежде. Почему? Базаров, хоть и шутил, но не переходил границы дозволенного. Кроме того, помогла присутствовавшая рядом трость – своего рода напоминание об аристократизме, символ терпеливости, опора.
Каждый из героев на протяжении сцены старательно скрывает от другого свои подлинные чувства. Кирсанов за ширмой вежливости скрывает обиду, ревность, негодование, а Базаров за ширмой иронии – растерянность и раздражение на самого себя.
Похоже, что этот психологический поединок выигрывает Павел Петрович, добившийся своего практически по всем пунктам. А Базаров после его ухода ещё более потерял присущее ему внутреннее спокойствие, недоволен собой, испытывает не присущие ему угрызения совести и нравственные переживания, открыв для себя тайную влюблённость Павла Петровича в Фенечку.
Во время самой дуэли, после выстрелов, оба соперника ведут себя достойно. Базаров исполняет свой врачебный и человеческий долг, проявляя ещё недавно ненавистное им благородство, а Павел Петрович мужественно и даже с юмором переносит боль и теряет всякое негодование по отношению к Базарову.
Базаров и Одинцова.
Тургенев не был бы Тургеневым, если бы не провёл главного героя через испытание любовью.
В начале романа Базаров относится к любви точно так же, как и ко всему другому, — с практической, утилитарной или естественнонаучной точки зрения. Великое чувство он объяснял исключительно одной физиологией и медициной.
Встреча с Одинцовой опровергла его внутреннее убеждение. Отличие героини от других женщин он отметил сразу же в присущей ему грубоватой манере: «На остальных баб не похожа». Постепенно к нему приходят незнакомые прежде чувства, которые он раньше старательно отвергал. В сцене признания в любви (глава 18) Базаров нервничает, раскрывает свою страсть, а Одинцова, добившись этого признания, сразу с холодом отступает, испугавшись изменений в Базарове и их возможных последствий для её спокойной отлаженной жизни: «…бог знает, куда бы это повело, этим нельзя шутить, спокойствие всё-таки лучше всего на свете».
Но если столь серьёзны были чувства Базарова к Одинцовой, то для чего же в романе Фенечка и особенно эта сцена в беседке в 23-й главе? Ведь и перед смертью Базаров позовёт не Фенечку, а именно Анну Сергеевну.
Здесь могут быть различные версии. Ясно, что к Одинцовой Базаров испытывает те самые чувства, которые раньше не признавал. Но в поединке с ней он терпит поражение, хотя нравственно выглядит достойней, чем она. Фенечка могла стать для Евгения своего рода отдушиной для нереализованной нежности. В её доступности и простоте ребёнка он ищет спасение от недоступности и аристократического рационализма Одинцовой. Тургенев пишет: «Фенечке нравился Базаров: но и она ему нравилась. Даже лицо его изменялось, когда он с ней разговаривал: оно принимало выражение ясное, почти доброе…»
Интересно при этом, что «взрослая» и расчётливая Одинцова боялась Базарова, в то время как Фенечка, как и все дети, совсем нет.
Возможно и другое объяснение. Увлечение Фенечкой – то самое базаровское, чисто физиологическое – словно оттеняет подлинность любви к Одинцовой. И драма Евгения в том, что жизнь не подтвердила его теоретического цинизма. Не только любовь к Одинцовой, но и влюблённость в Фенечку оказались по преимуществу нравственно-эстетическим чувством, а не биологическим инстинктом.
Так в романе Тургенев разрушил нигилизм Базарова и воздал должное его красивой и сильной человеческой натуре.
Базаров и Аркадий.
Рядом с Базаровым почти всё время находится его молодой друг и последователь Аркадий, однако Евгений при этом остаётся в романе одиноким. На протяжении всего романа Аркадий всё более разочаровывает и раздражает Базарова. Уже в первых теоретических схватках со старшим Кирсановым Аркадий бросает в защиту Базарова пышные и полные фальшивого пафоса фразы, от которых Базаров морщится. Разность героев особо подчёркнута в сцене, когда герои ссорятся и даже борются в стоге сена. В 19-й главе, вскоре после признания Базарова в любви Анне Сергеевне, Евгений говорит Аркадию: «Ты ещё глуп».
И дело не только в мягкотелости или поэтичности Аркадия, это как раз его сильные стороны, воспринятые им от отца. Просто Аркадий не последователь и не соратник Базарова, более того – не друг. Он слишком несамостоятелен: рос под крылышком отца, затем в Университете попал под крылышко Базарова. Наконец, лишившись его опеки, угождает под крылышко Екатерины Сергеевны.
Хотя Базаров и говорит: «Ситниковы нам необходимы» — ни Аркадий, ни тем более пародии на нигилистов Ситников и Кукшина не способны избавить его от изоляции и одиночества. Базаров с плохо скрываемой грустью прощается с Аркадием, в чём-то даже завидуя его семейственности и стремлению к домашнему очагу. Но перед самой смертью с трудом вспоминает о бывшем друге. В то же время Аркадий малодушно стесняется при всех помянуть Базарова после его смарти.
Болезнь и смерть Базарова.
Болезнь и смерть Базарова, казалось, вызваны нелепой случайностью – смертельной инфекцией, случайно попавшей в кровь. Но в произведениях Тургенева такое случайным быть не может.
Сама рана – случайность, но в ней есть и доля закономерности, так как Базаров в этот период потерял жизненное равновесие и стал менее внимательным, более рассеянным в работе.
Закономерность также и в авторской позиции, так как Базаров, всегда бросавший вызов природе вообще и человеческой природе (любви) в частности, должен был, по Тургеневу, быть отомщён природой. Закон здесь жесток. Поэтому он умирает, зараженный бактериями – природными организмами. Говоря проще, умирает от природы.
Кроме того, в отличие от Аркадия, Базаров не был пригоден для того, чтобы «свить себе гнездо». Он одинок в своих убеждениях и лишён семейного потенциала. А это для Тургенева тупик.
И ещё одно обстоятельство. Тургенев мог ощущать преждевременность, ненужность Базаровых для современной ему России. Если бы на последних страницах романа Базаров выглядел несчастным, то читатель непременно его пожалел бы, а он достоин не жалости, а уважения. И именно в смерти своей он проявил лучшие свои человеческие черты, последней фразой про «умирающую лампаду» окончательно окрасив свой образ не только мужеством, но и светлой романтикой, жившей, как оказалось, в душе вроде бы циничного нигилиста. В этом и заключился в итоге весь смысл романа.
Кстати, если герой умирает, то совсем не обязательно, что автор ему в чём-то отказывает, за что-то наказывает или мстит. У Тургенева всегда умирают лучшие герои, и от этого его произведения окрашиваются светлой, оптимистической трагедией.
Эпилог романа.
Эпилогом можно назвать последнюю главу романа, в которой в сжатой форме рассказывается о судьбах героев после смерти Базарова.
Будущее Кирсановых оказалось вполне ожидаемым. Особенно сочувственно пишет автор об одиночестве Павла Петровича, словно потеря Базарова-соперника окончательно лишила его смысла жизни, возможности хоть к чему-нибудь приложить свои жизненные силы.
Знаменательны строки об Одинцовой. Тургенев одной фразой: «Вышла замуж не по любви, но по убеждению» — начисто развенчивает героиню. И последняя авторская характеристика выглядит уже просто саркастически-уничтожающей: «…доживутся, пожалуй, до счастья… пожалуй, до любви». Достаточно хотя бы немного понимать Тургенева, чтобы догадаться, что до любви и счастья не «доживаются».
Наиболее тургеневским является последний абзац романа – описание кладбища, где похоронен Базаров. У читателя не остаётся сомнений в том, что он – лучший в романе. Для доказательства этого автор слил ушедшего героя с природой в единое гармоническое целое, примирил его с жизнью, с родителями, со смертью и всё-таки успел сказать о «великом спокойствии равнодушной природы…».
Источник: cyberpedia.su