Адаптация после тюрьмы


10. Жилищная проблема.

Больным заразными формами туберкулёза, проживающим в квартирах, в которых исходя из занимаемой жилой площади и состава семьи нельзя выделить отдельную комнату больному заразной формой туберкулёза, коммунальных квартирах, общежитиях, а также семьям, имеющим ребенка, больного заразной формой туберкулёза, жилые помещения в домах государственного и муниципального жилищного фонда должны предоставляться в течение года со дня принятия их на учёт для улучшения жилищных условий. На этот счёт не стоит обольщаться, так как отдельное жилье гражданам с открытой формой туберкулёза предоставляется в ничтожно малых количествах и обычно измеряется в единицах.

Сохранение права на жилье после 1995 года.

Статья 40 Конституции Российской Федерации провозглашает право гражданина на жилище.
За гражданами, осуждёнными к лишению свободы после 23 июня 1995 года (либо осуждёнными раньше, но не утратившими право на жилище по состоянию на эту дату), сохраняется право на жилплощадь вне зависимости от срока лишения свободы (Постановление Конституционного суда РФ №8 от 23.06.95).


сле этого в статью 60 старого Жилищного кодекса РСФСР, которая давала основания для выселения осуждённого к лишению свободы на срок более одного года, внесены изменения. Однако при осуждении, на основании вступившего в силу приговора, регистрация по месту жительства прекращается. Регистрация не связывается с приобретением и реализацией права на жилище, то есть осуждённый продолжает обладать таким правом. Но в ряде случаев может произойти так, что на данной жилой площади могут зарегистрировать других людей, а квартиру обменять, приватизировать, продать и т.д. Это может произойти в связи с тем, что информация о сохранении прав на жилье лица, снятого с регистрации, не находится в жилищно-коммунальных и регистрирующих органах. Такая ситуация может привести к злоупотреблениям, связанным с дальнейшим использованием жилого помещения.

Если у Вас было жилье, которого Вы незаконно лишились, необходимо попытаться решить свою жилищную проблему, еще находясь в исправительном учреждении. Чтобы в какой-то мере предупредить наступление нежелательных последствий, разумно еще в начале отбывания срока наказания направить заявление в администрацию муниципального образования, органы ФМС (то есть паспортно-визовые органы) по месту жительства (те, что раньше назывались паспортными столами), в жилищно-коммунальную службу (ЖЭК, ЖПЭТ и т.д.).
заявлении необходимо указать, что за осуждённым сохраняется право на данную жилую площадь, поэтому вселение это помещение других лиц без его согласия будет являться нарушением закона, и просить указанные организации без Вашего согласия не выдавать родственникам и посторонним лицам необходимые документы для проведения каких-либо сделок с жильем, в котором Вы ранее проживали (обмен, размен, отчуждение (продажа, дарение)). Крайне важно, чтобы на руках остались документы, подтверждающие как отправку этих заявлений, так и получение их соответствующими организациями и должностными лицами (отправить заявления заказными письмами с уведомлением о вручении). В данном случае именно на эти органы будет возложена ответственность за нарушение права на жилье и именно с них, в случае нарушения ими Ваших прав, возможно будет в судебном порядке потребовать предоставление жилья, равноценного утраченному.
Необходимо помнить: наличие имущества (квартиры, частого дома, земли) всегда несет за собой обязанность по его содержанию. Это может быть плата за квартиру и коммунальные услуги, налог за квартиру или дом, находящиеся в собственности, плата за землю. Если осуждённый к лишению свободы проживал или пользовался этим имуществом один, то по его освобождению может накопиться существенная сумма, которую ему трудно будет единовременно уплатить. Лучше подумать об этом заранее и договориться со своими родственниками или знакомыми о внесении периодических платежей за это имущество или оказываемые в связи с его наличием услуги. Можно также обратиться к администрации исправительного учреждения, чтобы она производила соответствующие платежи с лицевого счёта осуждённого. Если Вы проживали в квартире одни, то единственные платежи, которые Вам придется оплачивать, несмотря на свое отсутствие, — за отопление. От иных платежей Вас должны освободить.


Поскольку регистрация в жилом помещении (прописка) также влечет за собой начисление и оплату жилищно-коммунальных услуг, то оставшиеся проживать в квартире родственники могут обратиться в жилищно-коммунальную организацию о неначислении на Вас коммунальных платежей. При этом Вас могут снять с регистрационного учёта, но, как мы уже указывали выше, снятие с регистрационного учёта не влечет за собой фактического лишения права на указанное жилое помещение.
В случае, если Ваши родственники ведут неправильный образ жизни и не оплачивают жилищно-коммунальные услуги, то к моменту Вашего освобождения может накопиться солидный долг в несколько десятков тысяч рублей. В этом случае (но только если жилое помещение не приватизировано), заключите с родственниками договор о разграничении обязанностей на оплате ЖКУ и обратитесь с жилищно-коммунальную организацию об отдельном начислении Вам платежей. Хотя Жилищный кодекс РФ 2005 года и не предусматривает разделения лицевого счёта, однако при помощи такого шага Вы будете нести ответственность по начисляемым коммунальным платежам только за себя.


4 июля 1991 года был принят Закон РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" (№1541-1), по смыслу которого приватизация жилья представляет собой бесплатную передачу жилых помещений из государственной или муниципальной собственности в частную собственность граждан, проживающих в этих помещениях, на основании договора. Заявление и необходимые документы для приватизации подаются в агентство по приватизации жилья лично или через представителя по доверенности, оформленной надлежащим образом. При приватизации жилых помещений должно быть получено письменное согласие всех совместно проживающих членов семьи, в том числе и временно отсутствующих граждан, за которыми в соответствии с законодательством сохраняется право пользования жилыми помещениями (в том числе и находящихся в местах лишения свободы). Приватизация с одной стороны позволяет гражданину — собственнику жилого помещения почувствовать себя хозяином квартиры, предоставляет ему возможность по пользованию и распоряжению этим имуществом, а с другой — налагает на гражданина новые добровольно обременительные заботы и расходы, связанные с уплатой налога на собственность, а также с поддержанием квартиры в надлежащем состоянии и проведении ее ремонта.
Если жилое помещение, в котором проживал осуждённый, приватизировано, и он являлся одним из его сособственников, то распоряжение этим помещением может производиться только с его согласия. В этой связи хотелось бы обратить внимание на то, что, когда родственники или знакомые осуждённого просят у него дать согласие на продажу или обмен жилья, то он должен подумать о гарантиях обеспечения своих жилищных прав в дальнейшем.
этом случае ему необходимо получить надлежащим образом оформленные гарантии об обеспечении его жилищных прав. Лучше, если это будет письменный документ, заверенный нотариально.
Однако гарантии, написанные на бумаге, не всегда можно осуществить в жизни. Представим себе,что ваш родственник заключил с Вами договор о том, что Вашу общую квартиру он продаст, а затем, когда Вы выйдете, купит Вам новую, но поменьше. Вы вышли, а денег у Вашего родственника уже нет, имущество, на которое можно обратить взыскание, тоже нет. Данная ситуация может оказаться тупиковой.

Восстановление права на жилье.

Для восстановления права на жилище, в том случае, если Вы не имели жилья до осуждения, то, освободившись из мест лишения свободы, необходимо обратиться с заявлением о предоставлении жилья, в соответствии со статьей 182 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, на имя либо главы населенного пункта или района, где Вы были зарегистрированы (прописаны) на момент осуждения, либо в администрацию района, куда Вы направлены в соответствии со справкой об освобождении. В заявлении необходимо изложить свою просьбу о постановке на учёт о признании Вас нуждающимся в жилом помещении.
К заявлению необходимо приложить следующие документы: копию справки об освобождении, копию приговора, выписку из домовой книги, копию финансово-лицевого счёта, а если человек обращался в суд о признании его права на жилплощадь — копию судебного решения.
едует иметь в виду, что от Вас могут потребовать и другие документы, подтверждающие факт отсутствия у Вас жилья. Администрация населенного пункта или района обязана поставить на учёт на получение жилья, а затем предоставить жилье в порядке очередности независимо от того, временной или постоянной была его регистрация (прописка) по последнему адресу.
Если администрация была обязана предоставить Вам жилье (например, Вы уже состояли на очереди, те, кто стояли в очереди жилье получили, а Вы нет; Ваш дом снесли, а про Вас забыли; Вы являетесь выпускником детского дома, но жилье в порядке ст. 37 ЖК РСФСРСФ или ст. 57 ЖК РФ не получили и т.д.), для решения жилищного вопроса можно обратиться в прокуратуру или суд. При этом важно правильно сформулировать исковое требование, например: "Обязать администрацию (или жилищный орган) во исполнение ст. 40 Конституции РФ обеспечить меня жилой площадью" или "Обязать администрацию включить меня в план обеспечения жилой площадью на 2010 год".
Если Ваши права на жилье или регистрацию по прежнему месту жительства будут нарушены родственниками (например, они без Вашего согласия осуществили обмен и не пускают Вас на новую жилую площадь) или вышеперечисленными учреждениями, то Вам необходимо обратиться с исковым заявлением с иском о признании права на жилплощадь в суд по месту жительства либо по месту нахождения этих учреждений. Только судебное решение будет основанием для восстановления Ваших прав в полном объеме.


Сроки исковой давности для восстановления права на жилье.

Величина срока исковой давности по сделкам, связанным с распоряжением жильем, при совершении которых были допущены нарушения действующего законодательства, зависит от причин, которые привели к нарушению закона. Отсчёт срока начинается со дня, когда человек узнает о нарушении своего права.
Если предъявлению иска препятствовали непреодолимые обстоятельства (например: стихийное бедствие, болезнь, заключение под стражу и т.д.), течение срока исковой давности приостанавливается. В исключительных случаях по ходатайству истца суд, рассмотрев заявление о восстановление срока исковой давности, может признать уважительной причину пропуска срока исковой давности и восстановить этот срок.

Право на жилье бывших воспитанников детских домов и др.

За бывшим воспитанником детского дома также сохраняется право на жилое помещение, в котором он ранее проживал, если оно закреплено за ним постановлением главы администрации о принятии на полное государственное обеспечение. Бывший воспитанник детского дома по возвращении из мест лишения свободы имеет право требовать вселение его в такое жилое помещение. Если такое жилье не было закреплено за ним, либо ему не может быть возвращено жилое помещение, в котором он проживал до помещения в детское учреждение, то он имеет право требовать предоставления жилья вне очереди органами муниципального образования однократно по месту выявления и первичного устройства ребенка в семью или на воспитание в детский дом или по месту регистрации рождения, или по месту последнего проживания на территориях соответствующих районов и городов субъектов РФ, если место рождения находится за пределами территории РФ.
r /> При отсутствии необходимого жилого фонда таким лицам может предоставляться целевая безвозвратная ссуда на приобретение жилого помещения жилой площадью не ниже установленных социальных норм за счёт средств бюджетов субъектов РФ. В дальнейшем субъект РФ может получить субвенцию (возмещение расходов) на средства, затраченные на данные цели.

Постановка на учёт нуждающихся в получении жилья бывших воспитанников детского дома может быть произведена и в период нахождения их в местах лишения свободы.

При обращении о постановке на учёт детей — сирот, нуждающихся в жилом помещении, представляются следующие документы: а) заявление о постановке на учёт, подписанное законным представителем детей-сирот либо лицом из числа детей-сирот; б) оригиналы или удостоверенные копии документов, подтверждающие статус детей-сирот: 1. для детей-сирот — свидетельство о смерти обоих или единственного родителя; постановление о направлении в детский дом, школу-интернат; 2. для детей, оставшихся без попечения родителей, — решение суда о лишении единст.
ребенка оставшимся без попечения родителей в установленном законом порядке; 3. для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, находящихся под опекой (попечительством), кроме документов, указанных в п.п.1) и 2), представляется постановление органа опеки и попечительства об установлении опеки (попечительства); документы, подтверждающие отсутствие закрепленного жилого помещения.

Временное пристанище (размещение в специализированных учреждениях: интернатах, адаптационных центрах, социальных гостиницах).

Пожилые и инвалиды I и II группы из числа граждан, ранее судимых или занимающихся бродяжничеством, могут быть помещены в специальные дома-интернаты или специальные отделения (Приказ Минсоцзащиты №312 от 25.12.1995 г.). Направление туда производится на основании личного заявления гражданина, по путевке органов социальной защиты. При обращении в орган социальной защиты необходимо иметь паспорт (или справку по форме №9), медицинскую карту, справку МСЭК. Тех, кто не нарушает порядка и правил проживания, через год могут перевести в дом-интернат общего типа.
r /> Отказать в приеме могут гражданам больным туберкулёзом в активной форме, страдающим инфекционными заболеваниями кожи и волос, венерическими заболеваниями, психическими заболеваниями, находящимся в состоянии алкогольного опьянения, либо под воздействием наркотических вещество. Не принимают и тех, кто частично или полностью утратил способность к самообслуживанию и нуждается в постоянном уходе. Кроме того, граждан обращающихся с повышенной температурой, сыпью неясной этиологии направляют в учреждения здравоохранения.

Источник: wkapkane.ru

«Тюрьма – это радикальное средство»

До тюрьмы Максим занимался «ничем». Успел закончить сельскохозяйственную Тимирязевскую академию, получить специальность агронома. Свои знания он применил на практике – стал выращивать дома кусты с одурманивающим растительным веществом, по-простому – траву. За это и сел по «народной» 228 за «участие в незаконном обороте наркотиков».

Полгода Максим просидел в коломенском централе (СИЗО), а после оглашения приговора отправился в саратовскую колонию строгого режима для впервые осужденных.

«Тюрьма – это радикальное средство. Ты исправляешься только в том случае, если ты сам этого захочешь. Я это воспринял как урок, вынес из этого только пользу. Исправляются те, кто не уходит в алкогольные и наркотические злоключения. Не стоит сразу после отсидки идти к «смотрящему» в своем городе и просить у него работу».

За два года до освобождения Максим уже знал, чем будет заниматься на свободе. Друзья и родные прислали ему небольшую сумму денег, которая ему очень помогла в первое время:

«Первое время было сложно, я думал, что люди будут на меня постоянно коситься. По профессии я агроном, но поработать по этой специальности не успел. Проблемы с работой были, два года я занимался тяжких физическим трудом на вредном производстве, пока люди не убедились, что больше к старому я не вернусь».

Сейчас Максим работает на хорошей работе, является законопослушным гражданином. По его словам, тюрьма преподнесла ему ценный урок, благодаря которому он смог стать законопослушным гражданином.

Не вернуться в тюрьму: жизнь после колонии

«Мне помогла семья, цели и служба на Кавказе»

Дмитрий провел в заключении три года по статье 228 ч.1 УК РФ. По его словам, чтобы избежать возвращения в преступную жизнь необходимо менять окружение и образ жизни, развиваться:

«Даже не смотря на то, что в тюрьму попадают довольно образованные люди с семьей, не стоит забывать, что «короля свита строит». Человек достаточно быстро приспосабливается к окружающей среде. Здесь оказывает влияние общество, которое окружает заключенного весь период содержания. Если на него произвели впечатление преступные элементы, породили в его голове романтику или восхищение своей касты, то, конечно, после освобождения такой человек будет стремиться к ним уже и на воле».

Как говорит Дмитрий, в тюрьме нет возможности обучиться чему-то востребованному, перед заключенными не открываются новые возможности и многие, которые не умеют жить по-другому, все равно возвращаются в прежнюю жизнь:

«За три года отбывания наказания в Калужской области я встретил столько разных персонажей, сколько не повидал за 22 года жизни. Наверное, выжить после тюрьмы мне помогла моя семья, цели, военная служба в 2008 году на Кавказе, мои убеждения. У меня есть понимание чести и благородства, но давайте не забывать о ребятах с глубинки, которые не имели возможности с детства получить нормальное образование, реализовать свой потенциал или талант, или просто росли в неблагополучной семье».

По словам Дмитрия, при приеме на работу важную роль играют навыки и способности их применять в разных условиях.

«Со мной сидели двое парней из спецназа, у обоих за спиной Чечня и разведподразделение, но когда они выйдут на волю, куда им применять эти навыки, где реализовываться? На службу в армию их не возьмут, они не смогут применить с пользой для общества свои способности. Самое опасное – из этого вытекает то, что таким людям не остается ничего, кроме как создать ОПГ».

Дмитрий отмечает, что получил плохой опыт, но он смог поменять вектор жизни, реализовать своей потенциал. Сейчас он работает на хорошо оплачиваемой востребованной работе и продолжает развиваться.

Не вернуться в тюрьму: жизнь после колонии

«Я решил, что обратно в тюрьму мне не хочется»

Сергей отбывал свое наказание в колонии для несовершеннолетних в Можайске. Когда ему исполнилось 18 его перевели в Липецк. Несмотря на особо тяжкое преступление, разбойное нападение группой лиц, повлекшее за собой смерть, по ст. 162 ч. 4 Сергею дали всего два с половиной года. Роль сыграл возраст – на момент совершения преступление ему не было 18 лет:

«Возвращается обратно в тюрьму очень много людей, некоторые начинают чувствовать себя «королями мира», живут по тюремным понятиям и в обычной жизни. Но на самом деле за людьми, которые освободились, ведется жесткий контроль. Ко мне, например, до сих пор раз в полгода приходят снимать отпечатки пальцев, хотя я и вышел из колонии 7 лет назад»

После освобождения Сергей получил среднее-профессиональное образование столяра-краснодеревщика и уже шесть лет работает на одном месте. Но все равно, как признается, найти работу очень тяжело – ему потребовалось полгода беспрерывных поисков.

 «Вернуться к нормальной жизни мне помог возраст и осознание того, что нужно что-то менять. Можно сказать, «мозги встали на место». Я решил, что обратно в тюрьму мне не хочется»

Не вернуться в тюрьму: жизнь после колонии

Центр социальной адаптации лиц, освободившихся из мест лишения свободы

Как оказалось, центров, которые оказывают помощь в реабилитации бывшим заключенным, на территории нашей страны не так уж и много. Нам удалось связаться с представителями некоторых из них и узнать об их деятельности.

Несмотря на то, что «Центр социальной адаптации лиц освободившихся из мест лишения свободы» находится в Санкт-Петербурге, помощь оказывается гражданами со всей нашей страны.

«Учреждение принимает на обслуживание граждан РФ, освободившихся из мест лишения свободы и не имеющих определенное место жительства. Люди поступают к нам только при отсутствии социально-опасных заболеваний, что подтверждается медицинскими документами. Здесь они живут, им оформляется временная регистрация, раз в месяц им предоставляется продуктовый набор, оказывается медицинская помощь», – рассказывает начальник социально-юридического отдела Елена Бухаловская.

В учреждении социальной адаптации бывшие заключенные проживают круглосуточно в двухместной комнате. Раз в месяц им выдается большой продуктовый набор, оказываются помощь в бытовых, медицинских, правовых и психологических аспектах, полностью восстанавливаются документы. В центре они находятся на протяжении года.

«У многих решается вопрос потери жилья с юридической стороны: восстанавливаются права на наследование, сроки исковой давности, осуществляется постановка на очередь на жилье. За последние пять лет три человека получили свои квартиры от государства – два ветерана боевых действий и один ликвидатор последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Около 16-17 человек получили комнаты по социальному найму от районных администраций Санкт-Петербурга», – говорит Елена Бухаловская.

Центр ведет большую переписку со всеми колониями России. По словам Елены Бухаловской, ежедневно к ним обращается большое количество людей по телефону, письменно и лично. Однако поступить на обслуживание могут не все – тем, у кого есть собственность или прописка попасть на попечение учреждения нельзя. Но их все равно не бросают в беде – консультируют и направляют в отдел социальной защиты населения района.

«В год у нас обслуживается 130 человек, и ни один из них не возвращается в места лишения свободы снова. Здесь мы пытаемся создать максимальные условия для того, чтобы человек опять не встал на преступный путь. Большая часть из них создают семьи, находят или получают жилье, никто не остается на улице. Все те, кто находятся на нашем попечении, стремятся найти работу, но это проблема большого масштаба, потому что никто не хочет брать на работу бывших заключенных», – комментирует Елена Бухаловская.

Проблема с трудоустройством судимых граждан актуальна не только в Санкт-Петербурге, но и во всех городах нашей страны. Однако «Центр социальной адаптации лиц освободившихся из мест лишения свободы» сотрудничает с агентствами занятости населения, которые помогают трудоустроиться такой категории граждан.

Милосердие

Православная служба помощи «Милосердие» объединяет 26 социальных проектов. И, хотя, специального направления для реабилитации заключенных не выделено, «Милосердие» не остается в стороне от этой проблемы.

«К нам обращается до 5 бывших заключенных в месяц, то есть 60 человек в год. По нашей программе «Возвращение» мы покупаем им билет и помогаем вернуться домой. Система такая: когда человек освобождается из заключения, Федеральная служба исполнения наказаний зачастую выписывает ему направление туда, где проходил суд. А живут они совсем в другом месте, и часто у них просто нет денег на билет», – комментирует Роман Скоросов, руководитель службы помощи бездомным православной службы «Милосердие».

Цель программы «Возвращение» – помочь людям, которые оказались без крова и без поддержки близких, вернуться к нормальной жизни. Особых условий для обращения нет, если у такого человека нет никаких документов, то в первую очередь помогают их восстановить. По этой программе служба помощи собирает средства на билеты (жд, авиа, автобус), на оплату штрафов и пошлин для восстановления документов и других расходов, связанных с ресоциализацией бездомных.

Благодаря программе более 1200 человек ежегодно возвращаются домой, а порядка 500 человек получают помощь в восстановлении документов.

Не вернуться в тюрьму: жизнь после колонии

Русь сидящая

«Русь сидящая» – это проект Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям. Создатели и участники этого проекта — юристы, адвокаты, журналисты, экономисты помогают писать жалобы, делать передачи в СИЗО и колонии. Собирают и отправляют посылки заключенным в СИЗО и колонии, вещи для специнтернатов, оказывают гуманитарную помощь семьям заключенных. Несмотря на то, что главный офис «Руси сидящей» находится в Москве, в Новосибирске, Ярославле и Санкт-Петербурге также располагаются обособленные объединения проекта.

«ФСИН России ведёт официальную статистику по возвращению людей в места лишения свободы. И, к сожалению, эта статистика ужасает. Например, в прошлом году более половины людей, отбывающих наказание в местах лишения свободы, были судимы ранее, около трети из них – три и более раза», – рассказывает юрист проекта «Русь сидящая» Ольга Подоплелова.

 

«Кроме того, проблем добавляет то, что плата за труд, которую люди получают на производстве, не позволяет даже думать о каких-то сбережениях на день освобождения. Люди выходят из колоний буквально без денег в кармане, и наш фонд помогает им с обеспечением даже самых базовых потребностей (от зубной пасты до зимних курток, в которых можно выйти на улицу). Естественно, какой-либо поддержки в виде временных пособий или временного жилья освободившиеся люди не получают, и это тоже влияет на уровень рецидивов и возвращения людей в колонии. Поэтому можно сказать, что на сегодняшний день пенитенциарная система вообще не рассчитана на то, чтобы вернуть человека в общество и дать ему инструменты для нормальной жизни», – говорит Ольга Подоплелова.

Комментарий психолога

По словам психолога Екатерины Корольковой, существует связь между принадлежностью человека к преступному миру и пограничным расстройством личности. Такие люди в обязательном порядке должны проходить психотерапию, и это действительно дает хорошие результаты.

«Очень часто бывшие заключенные возвращаются к преступной жизни. В тюрьме их структура личности не улучшается, а только ухудшается. Я полагаю, что этого можно было бы избежать, если бы в тюрьме с заключенными велась психотерапевтическая работа, это превратило бы тюрьму в истинное исправительное заведение. Можно было бы предположить, что такая психотерапия помогла бы людям хотя бы после освобождения, но есть данные, что после 5 лет тюрьмы человек проходит «точку невозврата» – его структуру уже невозможно изменить», – отмечает психолог.

Как говорит Екатерина Королькова, проблема в том, что пограничное расстройство личности, с которым связана социопатия и склонность к преступности, предполагает, что человек не может чувствовать чужую боль как свою собственную, а именно эта способность и не дает обычному человеку причинять боль другим. Если в результате психотерапии преступник все же начинает это чувствовать, он сталкивается с настолько невыносимым чувством вины, что впадает в глубочайшую депрессию с очень высоким суицидальным риском – это очень сомнительный результат реабилитации.

«Тем не менее, психотерапевтическая профилактика рецидивов после выхода из тюрьмы возможна, просто работа будет вестись только на снижение импульсивности и создание своеобразного «буфера» между мыслью и действием. Я думаю, что существенных гендерных различий в этой проблеме нет. К сожалению, пять лет тюрьмы способны серьезно и необратимо повлиять даже на самого здорового человека», – говорит Екатерина Королькова.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Источник: mir24.tv

Ещё один пример человека, которому тюрьма не сломала жизнь, — основатель проекта «Гулагу.нет» Владимир Осечкин. Он был осуждён на семь лет по ст. 159 ч. 4, ст. 160 ч. 4 и ч. 3, и ст. 174-1 ч. 4 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере, крупные растраты с последующей легализацией денежных средств). Вышел досрочно. На свободе стал защищать права заключённых, создал социальную сеть для зеков.

У Владимира много идей и предложений о том, как и что нужно поменять в системе для успешной адаптации бывших зеков на воле, — хватило бы на статью. Например, он считает, что нужно разбираться с воровской субкультурой в тюрьмах и колониях, которая не даёт людям вставать на путь исправления. Но всё же главным условием возвращения человека в нормальную жизнь он называет семью и социальные связи.

«Самая главная сила, которая вернёт человека к нормальной жизни, — это семья, — говорит Осечкин. — Если у него есть любимый человек на свободе, кров над головой, люди, которые его ждут, то у него очень большие шансы жить нормально. Если человек пришёл в никуда и его никто не ждёт, то чего удивляться, что он возвращается к преступной жизни, идёт в банды? Нужно перестать наказывать, разрывая социальные связи».

Чтобы у человека в тюрьме оставалась устойчивая связь с волей, по мнению Осечкина, нужно лишить суд и следствие возможности манипулировать свиданиями. «Сейчас если кто-то из подсудимых жалуется, ходатайства пишет, нервы треплет, судья отказывает ему в свиданиях с семьёй. И получается, что человек до колонии сидит год или два в СИЗО, а ему силовики и судьи не будут давать увидеться с близкими». Во-вторых, по мнению Владимира, в СИЗО должны быть созданы комнаты для длительных свиданий — сейчас разрешены только краткосрочные. «Получается, если ты получил срок, сидишь в колонии, то каждые три месяца ходишь на свидания с женой. А если твоя вина не доказана, то ты по факту невиновный, но сидишь в этом статусе три-четыре года в СИЗО. А по закону в СИЗО нет длительных свиданий».

Тезисы Владимира Осечкина про важность социальных связей и про то, что адаптация должна начинаться в тот момент, когда человек попал в тюрьму, а не тогда, когда он из неё вышел, поддерживает и Анатолий Корсаков — психолог, который уже 15 лет работает с заключёнными. Анатолий с другими психологами-волонтёрами вёл группу психологической поддержки в одной из колоний строгого режима в Московской области. Именно его критерии успешной адаптации я приводил в начале.

В своей работе он и его коллеги использовали модель двенадцати шагов, о которой я уже писал выше. Так как многие заключённые — алкоголики и наркоманы в вынужденной завязке, то программа, по его словам, легла на правильную почву. Анатолий рассказывает, что участие в терапевтической группе приносило зекам большую пользу. Во-первых, у них появлялось пространство, где они в доверительной атмосфере могли говорить о том, что у них на душе. Во-вторых, участники встреч оказывали поддержку друг другу и за пределами группы. В-третьих, у людей в программе выработался некий внутренний этический кодекс — например, участники группы старались очистить речь от брани, не воровать и так далее.

Когда заключённый с опытом участия в такой группе выходит на волю, то у него есть место, куда он может смело идти: это группа анонимных алкоголиков на воле. Ему известны правила поведения там. Люди в группе АА могут помочь и психологически, и материально, и рекомендациями по трудоустройству. Кроме того, участие в группе АА помогает человеку преодолеть соблазны химических зависимостей, а это один из главных факторов риска. «Помните знаменитое: „украл — выпил — в тюрьму“? Разрушается центральное звено — и рушится вся цепочка», — объясняет психолог.

Анатолий говорит и о том, что в адаптации нуждаются не только заключённые, но и родственники таких людей. Многие банально не знают, как общаться с бывшим зеком. Испытывают тревогу от предстоящей встречи. А неграмотное поведение может стать причиной рецидива. Поэтому группа психологов за полгода до ожидаемого выхода заключённого начинала работу с его семьёй — для того, чтобы социальные связи становились фактором успеха адаптации, а не наоборот.

Ещё один эксперт, с которым я обсудил проблему, — психолог Мария Стромнова, которая уже четыре года помогает людям устраиваться на свободе после тюрьмы. Её опыт согласуется с тем, что говорят Осечкин и Корсаков. Правда, если вернуться к критериям успешной адаптации Корсакова (длительная завязка от алкоголя и наркотиков, самообеспечение и минимум пять друзей из некриминальной среды), то,  по её мнению, у каждого человека они свои. Например, для интровертов два-три новых друга из некриминальной среды — это уже индикатор успеха. Она также отмечает важность семьи: социальные работники радуются, когда их подопечный обретает семейный статус, так как это событие качественно повышает шансы на то, что человек будет вести честный образ жизни и вновь не пополнит ряды заключённых.

«Психолог в программе адаптации помогает выстроить, взрастить внутренние опоры зрелой, взрослой личности. Мы ищем то живое, на что можно опереться. Мы помогаем сформировать систему здоровых общечеловеческих ценностей», — говорит Стромнова.

Что касается участия государства во всей этой истории, то на сегодняшний день оно недостаточно. Даже если человек на зоне получил новую профессию, выучился на местном производстве, то с удостоверением о профессиональной квалификации, заверенным печатью ФСИН, идти ему некуда. Потому что эта печать, по словам бывших зеков, как черная метка для потенциального работодателя.

На сегодняшний день существует Концепция федеральной целевой программы «Развитие уголовно-исполнительной системы на 2017–2025 годы». Одна из основных её целей — сокращение рецидива преступлений «за счёт повышения эффективности социальной и психологической работы в местах лишения свободы, проведение в местах лишения свободы мероприятий в целях адаптации в обществе освободившихся осуждённых, в том числе с участием гражданского общества; гуманизация условий содержания осуждённых и лиц, заключённых под стражу, повышение гарантий соблюдения их прав и законных интересов в соответствии с международными стандартами».

Конечно, хорошо, если эти меры будут реализованы. Но, как сказала мне про одного из своих подопечных старший специалист по социальной работе Центра социальной адаптации Светлана Краснокутская, «главное, чтобы бухать перестал. Тогда всё будет как у людей».

Источник: batenka.ru

Ворота открываются, человек со справкой об освобождении возвращается в нашу жизнь. Как жить дальше? Количество рецидивов огромно. Почему 60% заключенных сидят по второму и третьему разу?

Ворота открываются, и человек со справкой об освобождении возвращается в нашу жизнь. Как он будет жить дальше? Почему так велика вероятность, что он опять свернет на скользкую дорожку?

Адаптация после тюрьмы

В колонии
В обществе подчас бытует мнение: если человек совершил преступление, то лишение свободы – это еще не наказание. Он должен страдать, терпеть лишения, ограничения во всем, он должен лишиться своего «я». Он должен жить по правилам тюремного отряда: если кто-то провинился, наказание понесут все. По этой логике, заключенный, нахлебавшись вдоволь такой жизни, не захочет повторения. Практика показывает – не получается, эта система не работает.

По данным ФСИН численность заключенных уменьшается, но пока остается в пределах миллиона человек. Это очень много, к тому же численность населения России неуклонно сокращается. Вот и выходит, что процент преступности остается на прежнем уровне. Такая высокая преступность, кроме страха за жизнь свою и близких, за безопасность в домах и на улицах, означает еще и колоссальные потери наших с вами денег, бюджетных средств. В среднем содержание одного заключенного обходится бюджету в 33 тысячи рублей в год. На начало 2012 года в колониях наказание отбывали 755 648 человек. Получается около 260 млрд рублей. А еще оплата труда работников колоний, штата, который по численности занимает второе место после «Почты России». Даже официальная статистика показывает огромную рецидивную преступность: 60% заключенных сидят по второму, третьему и более разу. Почему так получается?

Личность заключенного подавляется годами заключения. Он надолго выпадает из общества, его нужно социализировать. На воле он чувствует себя чужаком, не знает, в какое учреждение идти, как обратиться к чиновникам, работодателям. В колонии все было проще: за тебя думают, тобой командуют. На воле человек часто теряется и срывается. Вышел, погулял, совершил кражу, грабеж, а то и похуже – и снова в колонию. Так и крутится эта рецидивная карусель.

Как сделать реабилитацию бывших заключенных успешнее? Разговоров об этом много, а результатов мало. В колониях есть социальные работники. Они начинают работать с заключенным за шесть месяцев до освобождения, выясняют, куда человек поедет после освобождения, есть ли у него родные и близкие, имеет ли он жилье, где будет работать. Месяцы уходят на бесконечную переписку с РУВД, паспортными столами, службами занятости. Время идет, ответы приходят редко. Тогда освобожденному выдают справки о трудовой деятельности (если он работал), об обучении (если оно было), о медицинском осмотре, и главную – об освобождении из мест лишения свободы. Если заключенного отпускают «по сроку», то он – вольная птица и никому дела нет, куда он направится. Если освобождают по УДО, тут действует правило «сдал – принял». Таких освобожденных курируют уголовно-исправительные инспекции ФСИН по месту жительства.

Попробуем разобраться, откуда ждать помощи бывшим сидельцам? Кто их примет, выслушает, поможет?

Центр социальной адаптации лиц, освободившихся из мест лишения свободы № 2
Этот Центр – учреждение государственное, подведомственное комитету по социальной политике Санкт-Петербурга. Если освождаемый не может назвать места жительства, попросту говоря, ему негде жить, то колония направляет его в ЦСА. Анна Александровна Самодеенко, заместитель начальника ЦСА №2, рассказывает: «Со многими колониями Северо-Западного региона мы работаем напрямую. Я заранее знаю, кто и когда к нам приедет, даже иногда гороскоп смотрю, где ему койку отвести, Льва рядом с Козерогом никогда не поселю, мира не будет». Иногда осводившийся приезжает без паспорта. Ведь посадить человека можно без документов, достаточно опознания и решения суда. А в колонии паспорт оформлять никто не будет. Тогда за получение паспорта через суд берутся работники ЦСА. Пишут бумаги, ходят по инстанциям. За последние три года 17 подопечных Центра получили паспорта.

В Центре живут 40 человек, освободившихся из колоний. Анна Самодеенко работает здесь уже много лет. Юрист, поработавший и в милиции, и в колонии, она знакома со спецификой этой непростой работы. Ее подопечные – крепкие орешки, в колонии они хорошо научились приемам манипулирования людьми, знают, что хочет услышать от них человек, обвести вокруг пальца для них «не вопрос». Но Анну трудно сбить с толку, она прекрасно знает их приемы. Главная задача Анны Самодеенко дать своим подопечным «мальчикам», как она их называет, работу и, по возможности, помочь устроиться с жильем. Ярлык «рецидивист», поясняет Анна Самодеенко, отпугивает работодателя, и если бывший заключенный обращается за работой напрямую, без направления службы занятости, то работодатель, скорее всего, «пробьет» его по базе данных (конечно, распространие таких баз незаконно, но все их имеют) и откажет под любым предлогом. А с временной регистрацией, которую бывшие заключенные получают в ЦСА, служба занятости не ставит их на учет.

Это несправедливо, считает Анна Самодеенко, нормативно-правовую базу надо скорректировать, иначе задача найти работу становится невыполнимой и человек, помотавшись без дела, может пойти на новое правонарушение. И еще. В колониях сейчас почти замерло производство: цеха, оборудование – это все уже в прошлом. Сейчас администрация может трудоустроить лишь малый процент заключенных (по официальным данным 30%, остальные слоняются без дела). Мало учебных центров, ПТУ, заключенные теряют квалификацию, и если кто и работал до вынесения приговора, за годы отбывания срока утратил знания и умение. Службы занятости должны направлять бывших заключенных, имеющих временную регистрацию, на бесплатное обучение, переподготовку, проводить тесты по профориентации.

В ЦСА №2 режим: отбой в 24 часа, к этому времени все должны быть на месте, запрещены спиртное и наркотики. После трех письменных предупреждений нарушителя выставляют за порог. Впрочем, бывшие заключенные стараются до этого не доводить, знают, потерять такое место для них – полный крах. Здесь – горячее питание, одежда (помогает центр гуманитарных связей), «мыльное-рыльное» — предметы сангигиены, постельное белье меняют раз в неделю, отличные душевые кабины, телевизоры, попугайчики, крыска в клетке, собаки – можно душу отвести. С работой устроиться помогут, Анна Самодеенко напрямую договаривается с работодателями, понимающими ситуацию, подыскивает рабочие места с общежитием. Деньгами тоже могут помочь, но разово. От 2 до 9 тысяч рублей, в зависимости от конкретных обстоятельств.

В ЦСА можно жить полгода, потом при хорошем поведении и отсутствии очереди на освободившееся место могут разрешить пожить еще. Вот собственным жильем обзавестись невозможно. Когда-то в федеральном законодательстве была правовая норма о предоставлении жилья бывшим заключенным вне очереди. Но действовала она только три года и была отменена. Теперь, встав в очередь, можно оставаться в ней до конца жизни.

Часто, продолжает Анна Самодеенко, вернувшиеся из заключения оказываются в изоляции в собственной семье, родные сторонятся их. Клеймо «семья уголовника» припечатывается намертво. Родные попрекают: «ты нам жизнь испортил». Нужна психологическая помощь квалифицированных специалистов. Но где их найдешь? В ЦСА №2 работают и за психологов, и за педагогов: рассказывают о другой, нормальной жизни, о том, что по-настоящему ценно. Сложно поломать стереотипы зоны, психологию зоны. На зоне не живут, а существуют одним днем, приспосабливаются к обстоятельствам, с этим и выходят на волю. «Можно вывести человека из зоны, но трудно убрать зону из человека», — говорит Анна Самодеенко. И это беда всей исправительной системы – наша тюрьма никого не исправляет, только портит. До похода на зону человек сожалеет о совершенном. А после общения с бывалыми сидельцами жалеет уже о другом – что попался по-глупому. Прогноз Анны Самодеенко на будущее «мальчиков» печальный, большинство, говорит она, опять попадет на зону.

Общество социальной реабилитации
Это некомерческое партнерство создано как федеральный проект в 2006 году по инициативе органов власти. Существует не на бюджетные деньги, а на средства крупных спонсоров, например, ОАО «РЖД». Коваленко Виталий Константинович, представитель Общества по Северо-Западу, рассказывает, что в колониях знают об Обществе. Выйдя на свободу, приходят сюда за небольшой материальной помощью, за работой, в запутанных случаях – за помощью юриста. Показывает толстую книгу отзывов. Много простых, понятных историй и благодарностей: лишился жилплощади, надо было восстановить документы, нашел работу. Все это хорошо. Пока мы беседуем и просматриваем книгу, приходит бывший заключенный, только что освободившийся.

Ему 38 лет, а пришел с матерью. Пять раз сидел за кражи, сейчас освободился по УДО. Мать – инвалид и пенсионерка, скорее всего, это и был главный довод в пользу УДО. Специальности, по сути, нет, на зоне не работал, занимался организацией спортивных соревнований. Лицо ярко-розовое, кончики пальцев распухли как барабанные полочки. На вопросы отвечает коротко и заученно: «Начать новую жизнь готов. К любой работе готов. Лопатой землю рыть готов». Мать все просит о материальной помощи и сетует, что сын сидел по дурости. Это пять-то раз! Они заполняют социальную карту, договариваются о следующей встрече и уходят. Виталий Коваленко объясняет, что такие пальцы и цвет лица — следы наркотической и алкогольной интоксикации. Уклончиво делает прогноз: «Если возьмется за ум, может быть и выкарабкается». Но верится с трудом. Жалко мать, но разве нет ее вины?

«Сегодня тихий день, а бывает, до 10 человек приходят», — говорит Виталий Константинович. Он не новичок в этой работе. Выезжает в колонии Мурманской, Вологодской, Псковской областей. Знает, каково заключенным отбывать срок и как тяжело начать новую жизнь. На свободе у них все знакомства растеряны, в семье отношения напряженные, кажется, все смотрят на тебя и «считывают» уголовное прошлое. Желанная свобода есть, хочется праздника жизни, а тебе говорят об усилиях над собой, о работе, о том, что каждый день надо подниматься на одну ступеньку вверх. Многие этого осилить не могут. «Назначу встречу на десять утра, — говорит Виталий Константинович, — а он к часу является. Спал. Сон на свободе так сладок». Большинство не хочет делать никаких усилий, чтобы начать новую жизнь. Проще уйти в апатию, задурманить голову алкоголем, пойти на преступление и «загреметь» снова. Редко, но бывает, когда бывший заключенный сам пытается «сбить масло», как та лягушка. Зайдет в жилконтору – там всегда много разовой работы и добросердечных женщин – вот и заработок, и новые полезные контакты. Или просто заглянет в ближайший магазин: «Хотите, я вам пол помою за 100 рублей?» Глядишь, завтра его позовут машину разгружать. Есть такие хорошие примеры, говорит Виталий Константинович, но это – исключения.

Адаптация после тюрьмы

А кому труднее реабилитироваться на свободе, мужчинам или женщинам? «Трудно сказать. Женщина стремится вить гнездо при любых обстоятельствах. Смотришь, идет к нам к назначенному часу, в руках две сумки, в зубах цигарка. Поговорит с юристом или социальным работником и пойдет домой, обед готовить. Дом для женщины – это все».

Кризисный центр помощи женщинам
Адрес Центра знаком женщинам, бывшим заключенным. Преснова Инесса Владиславовна заведует специализированным отделением социальной реадаптации женщин, оказавшихся в трудной кризисной ситуации.

Центр — учреждение государственное, бюджетное и находится в ведении комитета по социальной политике Санкт-Петербурга. Как рассказывает Инесса Преснова, сотрудники Центра каждую неделю выезжают в женскую колонию в Саблино, единственную в Ленинградской области. В колонии проводят занятия-тренинги с теми, кто готовится к освобождению. Те, кто отбывает срок «за наркотики», часто не помнят, что с ними было до колонии: ни как оказались лишенными жилья, ни как подписали документы. Иногда приходится поднимать всю историю сделок с жильем, чтобы попытаться восстановить заключенную в правах. Женщины вели такую жизнь, что приходится учить их заново, как вести себя после освобождения: куда нужно пойти, какие документы оформить, как сформулировать свою просьбу, как вести себя в официальном учреждении.

Женщины колонию переносят тяжелее, чем мужчины. В дни разрешенных посещений у ворот мужских колоний собираются очереди: жены, матери, бабушки с тяжелыми сумками приехали навестить своего сидельца. А у ворот женской колонии – никого. Мужчина – он и в колонии мужчина. Если родных нет, так найдутся «заочницы», напишут чувствительное письмо, пришлют посылку, а то и встретят после окончания срока. Осужденная женщина никому не нужна. Муж с такой женщиной разводится, детей ее передают под опеку родственников. Все ниточки оборваны. Тянет она свой срок, а о будущем старается не думать. Инесса Преснова убеждена: нужно им помогать, дать почувствовать, что они могут изменить свою жизнь.

Жилье и работа – две самые важные проблемы для освободившихся из заключения. Центр имеет стационар и отделение реабилитации. В стационаре можно пожить какое-то время, правда, получить временную регистрацию нельзя, нет юридических оснований. В Центре работают психологи, психотерапевты, юристы, есть телефон доверия. Здесь готовы помочь, но и бывшая заключенная должна стремиться к переменам. Общение дается непросто, делать это нужно чутко и бережно. Случается, что женщина взбрыкнется, если станет ей не по себе от чрезмерных назиданий и косых взглядов. Тогда только ее и видели. Специалисты Центра ценят доверие своих подопечных, которое нарабатывается на каждой встрече. Ведь работников Центра эти женщины считают «своими», а «чужими» всех остальных, способных только осуждать.

В Центр освободившиеся из колонии приходят добровольно. Бывает, появляются через полгода, когда деньги, заработанные в колонии, кончаются и начинаются трудности. Важно, говорит Инесса Преснова, чтобы еще в колонии женщины поверили, что здесь их ждут, не оттолкнут, примут в любом состоянии. Работники Центра делят женщин на тех, кто «в употреблении» и «не в употреблении», и делают так, чтобы они не пересекались на тренингах и в группах поддержки.

Иногда Центр берет под опеку всю семью бывшей заключенной. И родителям, и детям наркозависимой нужна помощь, они – «созависимые». Пока женщина отбывала наказание, они получили передышку от постоянного напряжения. С возвращением горе-родственницы из колонии часто все начинается сначала.

Нужно найти ту ниточку, за которую бывших заключенных можно удержать в нормальной жизни, не потерять их снова, не отпустить обратно в преступный мир. Мотиваций к нормальной жизни у них мало: дети, как правило, находятся под опекой бабушек и дедушек, с жильем проблемы, нет востребованной специальности. «Работу мы им находим, рабочих мест много, — говорит Инесса Владиславовна, — но на работу надо ходить. В колонии был режим, хочешь — не хочешь, его нужно соблюдать. А на воле сама себя должна контролировать».

В Центре завязываются новые знакомства, новые связи. Бывают и праздники. На них собираются целыми семьями, родители бывших заключенных, их дети. Важно, чтобы люди увидели друг друга в нормальной обстановке, в атмосфере радости, это шаг к другим отношениям, к началу спокойного разговора между людьми в семье.

Работники Центра стараются помочь своим подопечными с жильем. Был случай, вспоминает Инесса Преснова, когда одной бывшей заключенной дома житья не давали, оскорбляли, чуть не выгнали. Помогли по суду разменять квартиру. Женщина обзавелась своей комнатой и вздохнула спокойно. «С регистрацией, пусть и временной, помочь никак не можем, а вот статус БОМЖ можем оформить, полезный документ», — поясняет Инесса Преснова. Оказывается, официальный статус БОМЖ помогает получить необходимые документы для жизни и работы: СНИЛС, ИНН, медицинский полис и другие. «Недавно, — продолжает она, — оформили статус БОМЖ молодой матери и ее ребенку. Она работает, зарабатывает неплохо, снимает жилье. Органы опеки (их бывшие заключенные боятся как огня) уже не могут предъявлять претензий матери в этой ситуации, она в состоянии обеспечить нормальную жизнь себе и своему ребенку».

И все же жилье – самый больной вопрос. Когда ты молод, можно помотаться и по общежитиям, и по съемным углам. А если тебе уже 60 лет? «Сейчас в соседнем кабинете как раз такая женщина пришла на консультацию, — говорит Инесса Владиславовна, — судимостей у нее выше крыши. С юности не задалась жизнь с мачехой, озлобилась на весь свет, и пошла кража за кражей. И вот сейчас надо бы остановиться, она уже устала от колоний, а жить негде. Тяжело в таком возрасте не иметь никаких перспектив, ничего постоянного в жизни. Что ждет эту женщину?»

Бывает, что женщин, освобожденных по УДО, посылают в Центр районные уголовно-исполнительные инспекции УФСИН с направлениями «просим оказать консультации психолога, юриста». Инесса Преснова сумела привлечь профессионалов, пусть на неполную занятость, пусть не каждый день, но помощь они оказывают.

И самим работникам Центра нужна помощь. Недавно все сотрудники проходили психологический тренинг по работе с наркозависимыми. Не простая это работа – помогать людям, которых общество считает потерянными.

Как еще им помочь?
Обсуждая проблемы российской пенитенциарной системы, мы часто смотрим на Запад. Да, европейские камеры в колониях по сравнению с российскими выглядят как гостиничные номера с решетками вместо стен. Но не в квадратных метрах дело и не в телевизоре. Разумеется, европейцы, как и мы, ограничивают свободу заключенных, но в то же время они системно занимаются индивидуальной реабилитацией и недопущением рецидива.

Дело не столько в гуманном подходе, сколько в экономической целесообразности. Например, в тюрьмах Великобритании работают волонтеры, создают там коммерческие предприятия для обучения заключенных перспективным специальностям. Получаются успешные проекты: студия документальных фильмов, радиостанция, типография. В результате рецидивная преступность в странах Европы снизилась за последние годы с 25 до 20%. Появился такой опыт и в России. Александр Любимов, менеджер в области медиа технологий, учит компьютерной анимации заключенных колонии № 32 в Перми. Но это, к сожалению, единичный проект.

Адаптация после тюрьмы

У нас нет четкого представления, что делать с бывшими заключенными. Говорят о службе их социального сопровождения по примеру западных стран. Но когда начнут этим заниматься, кто, и на какие деньги – непонятно. Один хороший пример уже есть. В Пермском крае, который держит лидерство по числу колоний, а, значит, и по числу освобожденных, по инициативе региональных властей организована служба сопровождения. Бывшего заключенного там курируют социальные работники, решают вопросы жилья и работы. Результаты неплохие. Среди сопровождаемых подопечных рецидивная преступность резко снизилась.

Много разговоров ведется о том, что суд отправляет в колонии и тех, кто не представляет для общества опасности. Эксперты считают, что только в крайних случаях «первоходов» нужно осуждать на реальные сроки лишения свободы. Ведь есть штрафы, исправительные работы и прочие виды принуждения. Почему бы не оставить этих преступников отбывать срок по месту жительства, передав их уголовно-исправительным инспекциям ФСИН? Там могут наладить контроль личного расписания осужденного: время пребывания дома, время на выполнение исправительных работ, время прогулок. Современные технологии позволяют обеспечить такое круглосуточное наблюдение.

Мы уже говорили о том, что есть общественные организации, работающие с бывшими заключенными. Но таких организаций очень мало. На Западе на одного специалиста службы реабилитации приходится 8-10 бывших заключенных. Анна Самодеенко в петербургском ЦДА №2 управляется с 40. У нас, как всегда, не хватает ни специалистов, ни денег. Хорошие психологи, юристы, педагоги серьезно не рассматривают вакансии социальных работников. А те, кто соглашается, как правило, не профессионалы, заполняют лишь нужные бумажки.

До 90% преступлений, как говорят эксперты, совершается в состоянии наркотического или алкогольного опьянения. Нужны долговременные программы антинаркотической и антиалкогольной работы. Кроме того, многие специалисты считают, что нормы законодательства за сбыт наркотиков необходимо ужесточить.

Источник: www.miloserdie.ru


Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.